Друг моего брата

– Очень смешно! Думаю, на зоне тебе язык укоротят. Я вообще не понимаю какого хрена тебя выпустили, какие еще доказательства им нужны? Папочка постарался, небось? Но уверяю, связи есть не только у тебя, я сегодня же напрягу кого надо, чтобы менты поторопились.

– Ну, в таком случае, мне похоже нечего терять, – я добавила в голос печали. – Пожалуй, выложу в сеть полное видео. Уверена, оно наберет небывалое количество просмотров! Погибать, так с музыкой, как говорится. Если уж посадят, то пусть будет за что.

Яна громко выругалась и опять зашипела:

– Ты не посмеешь!

– Ну, если ты оставишь меня в покое и забудешь о моем существовании навеки, то не посмею, да. Заметь, я ведь даже не прошу тебя извиниться за то что спала с моим парнем. Просто сделать вид, что мы незнакомы и никогда, ни под каким предлогом со мной не разговаривать. Это ведь такая малость, что скажешь?

Яна назвала меня очередным нецензурным словом и резко развернувшись, удалилась.

– Будем считать, что она приняла мое предложение, – весело заключила я и с благодарностью взяла кофе из рук Алекса.

– Что это было? – поинтересовался он.

– Это, – я махнула в сторону резво шагающей Яны, – было наше прощание. Мы с ней пришли к выводу, что лучшими подружками нам, увы, не стать и решили поставить жирную точку в наших несуществующих отношениях.

– Какое счастье! – с притворной радостью вздохнул друг.

– Господи, как мне дожить до конца этого дня? – поинтересовалась я у окружающих.

– О! Я знаю, – сказал вдруг Богдан. – Давай руку. Я читал, что на наших пальцах куча нервных окончаний, китайцы таким массажем все болезни лечат. Ну и напряжение снимают, конечно.

– Что-то мне подсказывает, что с моим напряжением массаж пальцев поможет только в том случае, если стимулировать их о физиономии моих врагов.

Но руку все-таки протянула. Богдан надел колпачок на ручку и начал поочередно надавливать на разные точки. Не знаю как насчет снятия напряжение, но массаж был определенно приятным. Алекс с друзьями обсуждал предстоящий семинар и я, радуясь, что в мире еще остались темы для разговоров, которые не затрагивают мою личную жизнь, расслабленно закрыла глаза.

Через пару минут Богдан весело сказал: – Готово!

Я открыла глаза и увидела, что на каждом пальце моей правой руки красовались огромные синие перстни.

– Теперь все будут знать кто здесь пахан, – заржал Богдан.

Я в шоке посмотрела на Булавина, он тоже лыбился во все тридцать два…

– Предатель!

– Да ладно, – отмахнулся друг. – Ты ж сама улыбаешься.

С удивлением я отметила, что он прав. Выхватила у Богдана ручку и развернулась к другу:

– Твоя очередь!

Алекс послушно дал мне руку и я начала выводить рисунок на тыльной стороне его ладони.

– Фемида? – удивился Богдан.

– Что, слишком банально? Ничего другого в голову мне не пришло. Пусть все знают, что перед ними будущий служитель закона, – весело заявила я.

– Твоя Фемида больше похожа на модель Виктории Сикрет, – заметил Богдан. Он вытащил из рюкзака еще одну ручку и схватил вторую руку Алекса. На ней он начал выводить контур булавы, а я улыбнулась, вспомнив, что так друга называли в школе.

Мы были настолько увлечены работой, что не заметили, когда к нашему столу подошли Макс и Глеб. Первой опомнилась Алена, расплылась в улыбке и томным голосом сказала:

– Привет, мальчики.

Я закатила глаза и продолжала делать вид, что слишком занята, нанося последние штрихи на чаши весов. Богдан прав, платье Фемиды получилось слишком облегающим, но в целом вышло неплохо.

– Отличные тату, – Урицкий кивнул на мою руку и плюхнулся на соседний стул. Макс же предпочел остаться стоять.

– Полина, нам надо поговорить. Я тебе вчера звонил весь вечер, даже приезжал, но ты не открыла.

Значит мне не показалось. Когда я лежала в ванной, мне действительно слышалось, что кто-то звонил в дверь, но так как желания видеть кого-либо у меня не было, я решила не открывать. Телефон я, конечно, тоже отключила.

– Нет, не надо, – упрямо заявила я. А про себя добавила, что поговорить нам надо было четыре года назад, но тогда он меня слушать не захотел.

Макс не стал настаивать, тяжело вздохнул и развернулся. Я думала, что Урицкий отправится вслед за другом, но он остался сидеть. Я вопросительно посмотрела на него, сегодня Дианы с нами не было, соответственно, ему за нашим столом делать было нечего.

– Всегда мечтал о татуировке, – с наглой улыбкой заявил он.

Я уже открыла рот, чтобы послать его подальше, но вдруг передумала:

– Отлично! Я как раз закончила с Алексом.

Он протянул мне свою руку, но я помотала головой: – Нет, мне нужно больше места, расстегивай рубашку.

Богдан присвистнул и затянул “золотые куполаааа, на груди наколоты”, а Глеб с самодовольной улыбкой начал расстегивать пуговицы. Алена с Алисой, до этого равнодушно наблюдавшие за нашим баловством с тату, теперь жадно взирали на торс Урицкого. И обвинять их в этом я не могу, потому что там, действительно, было на что посмотреть.