Друг моего брата

– И ты, Брут? – поинтересовался Максим и устало потер виски. – Я, конечно, понимаю, что преимущество не на моей стороне, но готов пожертвовать своей “ауди” лишь бы ты этого не делала.

– Можешь не переживать. Это будет моим запасным вариантом в промежутке между “отказали в должности уборщицы” и “эскортом”.

– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил Максим и убрав деньги обратно в рюкзак, сказал: – Мне действительно пора.

Я не стала напоминать брату, что мы его, в принципе, изначально не задерживали, а вместо этого повернулась к Урицкому и улыбнулась:

– Не разочаровывай меня, пожалуйста, скажи, что тебе тоже куда-то надо.

Он не ответил, но за другом последовал, окинув меня напоследок холодной синевой своих глаз.

Глава 39

Алекс проводил взглядом удаляющихся парней и пробормотал:

– Богдан был прав, с твоим появлением жизнь в универе стала определенно интереснее.

– Боюсь представить куда бы я докатилась, если бы училась в этом корпусе с первого курса. Хотя, мы кажется выяснили, что во многом причиной моего занудства был Русеев.

– Ну да, Урицкий определенно на тебя лучше влияет, – усмехнулся Булавин и тем самым нарушил запретную тему.

– Эй, Урицкий на меня абсолютно никак не влияет. Мы с ним просто…, – я устало положила голову на ладони и заключила: – Я не уверена, что готова к этому разговору. Тем более, я вчера почти два часа об этом разговаривала с психологом.

– Ого, – присвистнул Булавин, – вот так… с места в карьер? Я думал на первом сеансе вы только к первым детским травмам подберетесь.

– С детскими травмами и так все ясно, – пожала я плечами, – а вот это… Я не знаю что между нами происходит. Точнее знаю, но не понимаю. Иногда мне кажется, что он все так же меня ненавидит, а потом он делает какую-то мелочь, проявляет заботу… да просто перестает быть мудаком хоть на пару минут и сердце сразу же пропускает удар. И в такие моменты я себя презираю еще больше чем его. Ненавижу за то как реагирую на него, ведь я его до сих пор не простила, я все также его ненавижу… Тогда какого хрена, Алекс?

– Он ведь так и не знает, что тогда произошло?

Я помотала головой, и вдруг вспомнив вчерашний разговор, горько усмехнулась.

– У него ни капли сомнения, что он тогда поступил правильно, но не поверишь, он готов признать, что я изменилась…

Булавин поперхнулся кексом и откашлявшись, заметил:

– По идее, в этот момент ты могла бы рассказать ему правду и наслаждаться его реакцией. Уверен, это бы стерло наглую ухмылку с его физиономии.

– Думаешь, он тоже изменился?

– Хочется в это верить, – пожал плечами друг. – Ему тогда было больно… и за себя, и за твою маму, которая ему была как родная, и за тебя. Ничего удивительного, что он так ухватился за шанс выместить всю свою обиду на тебе. Не думай что я его защищаю, нет. Урицкий мудак и будь моя воля, я бы его и близко к тебе не подпустил…

– Твои слова поразительно похожи на то, что мне вчера сказала психолог, – заметила я, теребя прядь своих волос. – Она считает, что я не спешу рассказывать Урицкому правду потому что на подсознательном уровне понимаю, что нынешний Глеб не сможет простить Глебу-тогдашнему свое поведение и решит, что недостоин меня. И самое ужасное, что я и сама понимаю, что еще как не достоин, но тем не менее, хочу растянуть то что между нами сейчас происходит на подольше… Это ужасно, да? То что я согласна перебиваться случайной близостью, боясь, что если поставлю на что-то большее, то потеряю и это?

– Нет, это не ужасно, – поспешно заверяет меня Алекс, – но даже если бы ты сделала что-то ужасное, я бы все равно был на твоей стороне. Я всегда буду на твоей стороне.

Булавин схватился за спинку моего стула и под аккомпанемент противного скрежета металлических ножек по кафелю притянул меня к себе. Я прислонилась к нему, моя голова оказалась на его груди и какое-то время мы просто сидели так, он меня обнимал, а я слушала ровный стук его сердца.

– Ты там спишь, что ли? – бесцеремонно поинтересовался друг.

– Прислушиваюсь к единственной стабильной вещи в своей жизни.

– Это ты сейчас стук моего сердца имеешь ввиду или урчание в животе из-за того, что кто-то сожрал весь мой обед?

Я подняла голову от его груди и с силой треснула ему по плечу.

– Ладно-ладно, прости, ложись обратно, – друг попытался снова притянуть меня к себе.

– Поздно, Булавин. Ты разрушил этот прекрасный момент. В любом случае, скоро конец пары, а я хочу поймать Алену, чтобы расспросить ее о Марате. Изначально я, конечно, планировала обратиться к Алисе, но что-то мне подсказывает, что после сегодняшних событий она меня пошлет.

– Она бы тебя и раньше послала, – сказал Алекс с уверенностью, – особенно если бы узнала, что ты его в чем-то подозреваешь. У них странные отношения, да… иногда кажется, что они готовы убить друг друга, причем наиболее мучительным способом, но на деле они глотку порвут друг за друга.

– Да поняла я, поняла… Надеюсь, Алена будет более сговорчивой.