Друг моего мужа

- А что ты...- он перебрасывает в руках шейкер, Дергается. Чертыхается и смотрит на свою ладонь. Вижу на его пальце белую тонкую полоску, она краснеет, наливается кровью. Он поднимает голову. - Порезался. Вот из чего их делают, а? Ты знала, что и бумагой можно порезаться? Кстати, я Илья, - говорит он, улыбнувшись.

Отниимаю ладонь от лица, ответную улыбку больше не прячу. Представляюсь:

- А я Ира.

Глава 4

ИРА

Официант убирает со стола треснувший бокал. Кошусь на капельки крови, украшающие белую скатерть и зябко веду плечами. Илья всегда был спокойный сдержанный, невозмутимый, но мы и не виделись, вечность, кажется.

Я не в него тогда влюбилась, и любила тоже не его.

- Пересядете за другой столик, - долетает до уха вопрос официанта.

- Я сейчас вернусь, - говорю мужу и не дожидаясь ответа встаю из-за стола.

Пересекаю зал, выхожу в коридор, оттуда к туалетам с фигурками из палочек и кружочков на дверях, меня несет, словно позади кнутом по спине стегают, толкаю дверь мужского туалета.

Он стоит возле зеркала, чуть склонился над раковиной, из крана хлещет вода. Он задумчиво подставляет ладонь под напор.

- Что это значит? - хлопаю дверью, привлекая внимание.

Илья лениво поворачивает голову и выпрямляется.

- Мужской туалет, - выключает воду. - Это значит, Ирина, что гости ресторана заходят сюда справлять нужду. Гости мужского пола.

В доказательство его слов из кабинки выходит мужчина. С легким удивлением окидывает меня взглядом, что-то хмыкает себе под нос и останавливается у крайней раковины.

- Не боишься, любимая, - Илья отрывает бумажное полотенце, - что твоему мужу приспичит отлить, и он застукает женушку здесь, с женихом его одноклассницы. На случай адюльтера существуют отели, - он вытирает руки и смотрит в зеркало, любуется собой. - Поехали. Если тебе так нетерпится.

Ногти впиваются в ладонь. Внутри мненя злость закипает, когда смотрю на это лицо, оно было родным, таким желанным, а теперь меня трясет от отвращения, насколько сильна любовь - той силы и ненависть вырастет, иисушит дотла.

- Я замужем, - протискиваюсь между ним и раковиной. - Что за цирк с ЗАГСом, с Олесей, ты же это специально, да? Ты так извращенно развлекаешься?

Моя нога случайно касается его колена.

Он морщится, будто между нами змея проползла, и оступает на шаг, и если раньше я бы просто не пережила, посмотри он на меня так, то теперь мне самой неприятно, между нами пропасть ярости, гнева и злобы, мы сами это сделали друг с другом.

- Не понимаю твоих претензий. Ирина, - Илья мнет полотенце и кидает его в мусорку возле раковины. - Я встретил женщину, я ее полюбил, в чем проблема? В том, что она подруга твоего мужа? - он усмехается, едко, издевательски, полные губы складываются в гримассу, как на пластмассовых масках клоунов, и меня продирает жуть.

- Ты знал, за кого я вышла замуж, - отворачиваюсь.

- И что?

- Илья, - пальцами цепляюсь в раковину, а хочется в его лицо. - Полгода прошло, у меня новая жизнь. Не смей ломать и ее тоже, или...

- То есть я сломал твою жизнь? - он подходит вплотную.

Мы друг друга касаемся, туфлей он ведет по полу, заставляя меня шире расставить ноги, сгибает колено и бьет им, его рука ложится на мою шею, плавно, пальцы обхватывают, жгут кожу.

Запрокидываю голову, смотрю ему в глаза. Зеленые, будто водоросли со дна реки, холодные, вяжут меня, тянут туда, на дно.

- Я тебя любил, Ира, - цедит он тихо, а будто в рупор орет. - А ты что сделала?

- А ты что сделал?! - а вот я кричу. Обеими руками хватаю его запястье, пытаюсь сбросить с себя, но его пальцы сжимаются сильнее, перекрывают дыхание, он будто клещ вцепился, по моему телу разносит инфекцию, и я замахиваюсь.

Это должна была быть почещина, со всей дури, из всей моей боли. Но мою ладонь на подлете к его щеке отшвыривают, рывком он дергает меня на себя и разворачивает, толкает. И я бьюсь животом в раковину.

- Никогда не смей так делать, Ира, - его губы касаются моего уха.

Хочу оттолкнуть его, ко мне прижатого, из глаз слезы брызжут, а меня накрывает наваждение, то самое, знакомое, за несколько месяцев не забытое, жар его тела будит то больное, переломанное возбуждение, перед глазами оживает наш последний секс, когда, казалось, что мы прямо в постели умрем, люди не только любовью заниматься могут, тогда мы занимались ненавистью, и это самое яркое чуство, что я когда-либо исптывала в жизни.

- Отпусти меня! - уже не ощущаю собственной руки, которую он выкрутил мне за спину. - Илья!

Он остраняется, резко, я даже свободу от него не сразу чувствую. Ладонями веду по мокрой раковине и с трудом разгибаюсь. Краем глаза вижу очередного гостя мужского пола зарулившего справить нужду и отбрасываю волосы лица.

Как глупо, унизительно, стыдно.

Потираю руку и пулей выскакиваю из туалета.

- Ира, - звучит позади хриплый голос, хлопает дверь.

Я знаю, что не надо, нельзя, но почему-то оборачиваюсь.

- Ира, - повторяет Илья и подходит ближе. Самоуверенный, расслабленный, наглый. - Твоя жизнь обман, одно большое красивое вранье. Тебе не нужен этот человек. Которого ты мужем называешь

Он замолкает.