Друг отца. Нам нельзя

Слова Громова заставили меня крепко задуматься. Не похоже, что он настроен против меня. Мудак он, конечно, но хоть как-то пытается помочь. Мог бы позволить моему отцу утащить меня из его дома и ужинать сейчас со своей Лизонькой, радуясь, что избавился от меня.

– Я согласна, – взяла снова в руки меню. – Только я не уверена, что тебе понравится моя стряпня, – предупредила я Артура, чтобы он не питал особых надежд на шикарный ужин.

– Ты должна сделать так, чтобы мне понравилось, Карина. На отвали со мной не получится.

Глава 11. Артур

Моя жизнь разделилась на "до" и "после" Карины в одно мгновение. Я жил размеренной, спокойной жизнью, полной удовольствия и гармонии. Да, она была однообразна и даже порой скучна, но я всегда знал, что буду делать сегодня или завтра.

Сейчас всё моё спокойствие стремительно летело в пизду. Я вообще не понимал, что мне делать с этой девчонкой.

"Я всё сделал правильно, решив помочь Карине" – повторял я как мантру, но в то же время отдуплял, что хожу по краю. Одно моё неверное движение, слово, поступок, взгляд – и станет только хуже. Вроде бы я ей никто, но ответственность за всё, что делает и говорит Карина, теперь была на мне в той или иной степени.

До самой ночи она пидорила мой "Гелик". Я немного злорадствовал, наблюдая в окно, как Карина возится с ведром и тряпкой, морща свой миленький носик. Тем не менее, не ноя и не пытаясь съехать, она убрала все следы свой рвоты, чем заслужила капельку моего уважения. Повезло ей, что сиденья у меня кожаные и хорошие коврики в машине, принявшие на себя основной "удар". Проверив за косячницей салон машины, я остался удовлетворён результатом её работы.

Я чувствовал, что Карина не безнадёжна, что её просто нужно направить в правильное русло, но не жёсткими методами Давида и не уговорами. Да, с Кариной нужна была твёрдость руки, но в то же время была необходима и мягкость. Она очень ранима, как выяснилось. Весь её показушный похуизм и легкомысленность – всего лишь защитная реакция на внешние факторы, начавшие влиять на её жизнь. Она росла в теплице, построенной вокруг неё отцом, а теперь вылезла из неё, а снаружи дождь, холод и работать, оказывается, надо.

Меня волновали не только дальнейшие жизнь и поведение Карины – всё это было можно как-то проконтролировать и предугадать. Я парился ещё и насчёт собственных ощущений. Меня разрывало между желанием придушить девчонку и необходимостью опекать её и жалеть.

Может, мне собаку пора завести? С ней геморроя меньше, а радости от неё больше.

Сколько раз думал о Карине, столько же раз задавался вопросом, зачем я с ней связался? А главное –нахуя?

Потом решил для себя, что больше некому за ней присмотреть, и на этом оправдании остановился. Если я не уделю ей немножко времени и внимания, девчонка нахуевертит, будь здоров. Наломает дров на эмоциях, а мне потом Давида успокаивать до конца дней. И ведь я сам жалеть буду, что был у меня шанс протянуть несмышлёнышу руку помощи, а я выбрал потрахушки с Лизой и спокойную жизнь. Не прощу себя.

Я видел, что между мной и Кариной уже завязался какой-то контакт. Пока что больше с моей стороны была эта заинтересованность, конечно, хотя я упорно делал вид, что мне на неё похуй. Но и Карина не бежала от меня сломя голову – только это и вселяло в меня надежду, что что-то у меня получится.

Сегодня, впервые за всё время практики Карина работала, а не отсиживала рабочее время тайком в своём телефоне от звонка до звонка, и первый раз, наконец-то, принесла мне на подпись отчёт без ошибок.

– Аллилуйя! – воскликнул я, подписав его. – Просто какое-то чудо! Молодец, Карина! Можешь, когда хочешь!

Она аж засияла, когда я протянул ей подписанный документ. Я залип на её пухлых губах и жемчужных зубках. Чёрт, у неё ямочки на щеках? Почему я раньше их не замечал?

Сегодня Карина вообще выглядела намного лучше, чем вчера, и уж тем более, чем позавчера. У девушки был свежий, отдохнувший вид, какой-то очаровательный блеск в глазах появился.

– Я могу идти, Артур Александрович? – всё с той же улыбкой спросила Карина.

– Эм… Да, иди… – рассеянно ответил я, продолжив на неё глазеть.

Всё, я больше не Саныч? Александрович мне больше нравилось – звучало официально и с уважением. А Саныч… Как будто я корефан её или собутыльник, млять.

Карина пошла к двери, а я откинулся в кресле с интересом рассматривая её попку, ладно обтянутую юбкой. Дверь за девушкой закрылась, и я едва не застонал от своей глупости. Я снова допустил оплошность – разглядывал Карину как женщину.

Нельзя, блять! Нельзя!

Разозлившись на самого себя, я попытался сосредоточиться на таблице, открытой на моём компе, но перед глазами стояла улыбающаяся Карина. Стоило заслуженно похвалить её, и она преобразилась. Из злючки и колючки превратилась в лебедя.

Мне захотелось сделать для неё ещё что-то хорошее, поэтому после работы я пригласил её снова поужинать в ресторан. Мы собирались отъезжать на моей машине от офисного здания, когда я сообщил об этом Карине, сидящей на пассажирском сиденье: