Читаем Друг отвел меня к психиатру. Как я был сыном богов, капитаном космической миссии и вел хронику своего безумия полностью

От белой бабочки, пролетевшей мимо, когда ты что-то говорил, до шума дождя, забарабанившего по стеклам, когда ты смотрел на фотографию или заголовок первой попавшейся на глаза новости в интернете.

Любая без исключения вещь способна стать носителем скрытого, более глубокого, чем кажется на первый взгляд, смысла.

Первое, что откроется, когда ты сойдешь с ума: все, что мы видим и слышим, – это всего лишь поверхностный слой того, что происходит на самом деле.

Ощущение такое, словно живешь в матрице, внутри матрицы, внутри матрицы, внутри матрицы и так далее до головокружения.

Тебе кажется, что младенец рыдает от голода, а мне – что он предупреждает об опасности. И не дай бог ему перестать плакать, когда я смотрю на него, так как это будет знаком, что он успокоился, потому что передал мне необходимую информацию.

В зависимости от полученных данных день пройдет с большими или меньшими неудобствами.

Одно дело – вообразить себе, что ребенок плачет, потому что ты раздумываешь, покупать на завтрак круассан с шоколадом или нет, и его плач как бы разрешает тебе забыть ненадолго о диете. И другое – решить, что своим плачем он намекает, чтобы ты прекратил заправлять машину, потому что на самом деле бензин – это пустышка.

Вот так.

Когда ты сходишь с ума, ты веришь, что бензин – это пустышка, и ты остаешься сидеть в заглохшей машине.

Но даже если ты сидишь в ней, твой мозг вполне может посчитать, что все, что он видит вокруг, подтверждает, что само решение остаться сидеть в заглохшей машине – это еще один знак твоей правоты и свидетельство того, что ты живешь в матрице, внутри матрицы, внутри матрицы, внутри матрицы и так далее до головокружения.

У сумасшедшего мозг работает на бешеных оборотах и без устали обращает всякую дребедень в трансцендентные знаки.

Правда-правда…

Мозг их не творит.

Он их интерпретирует.

Знаки – это реально существующие явления мира: цвета, запахи, предметы, слова, звуки, люди…

Любая вещь, которую ты можешь увидеть, услышать, почувствовать, потрогать, может стать знаком.

Мозг их не создает.

Он их интерпретирует.

И делает это – хочешь ты того или нет – по правилам, которые ты сам придумал.

Иными словами, чтобы мозг сумел расшифровать знак, необходимо, чтобы ты сам предложил ему ориентир в виде истории или контекста.

Если тебе никто никогда не объяснял значения дорожного знака «Уступи дорогу», то, увидев его впервые, ты подумаешь, что это просто какой-то перевернутый треугольник с красной окантовкой.

Для тебя он не будет иметь никакого значения.

И только после того, как кто-нибудь объяснит его смысл, твой мозг будет способен распознать его.

В следующий раз при виде перевернутого треугольника с красной окантовкой он подумает: «О! Да это же тот самый про “уступи дорогу”!»

И даже если ты увидишь вариант этого треугольника с велосипедом внутри, мозг сопоставит факты и сообразит, что если перевернутый треугольник с красной окантовкой требует уступить дорогу, то с подрисованным велосипедом нужно уступить дорогу велосипедистам.

Но если ты вообще ничего не будешь знать об этом знаке, то не воспримешь его как указатель.

Наш мозг – хорошо это или нет – это чертов компьютер, способный на автомате выдавать интерпретации с такой завораживающей скоростью, что, если не быть сверхбдительным, он создаст настолько обширную систему толкования любых знаков, что при желании однажды переосмыслить их придется проделать изнурительную умственную работу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Без дна
Без дна

Новый, тщательно прокомментированный и свободный от досадных ошибок предыдущих изданий перевод знаменитого произведения французского писателя Ж. К. Гюисманса (1848–1907). «Без дна» (1891), первая, посвященная сатанизму часть известной трилогии, относится к «декадентскому» периоду в творчестве автора и является, по сути, романом в романе: с одной стороны, это едва ли не единственное в художественной литературе жизнеописание Жиля де Рэ, легендарного сподвижника Жанны д'Арк, после мученической смерти Орлеанской Девы предавшегося служению дьяволу, с другой — история некоего парижского литератора, который, разочаровавшись в пресловутых духовных ценностях европейской цивилизации конца XIX в., обращается к Средневековью и с горечью осознает, какая непреодолимая бездна разделяет эту сложную, противоречивую и тем не менее устремленную к небу эпоху и современный, лишенный каких-либо взлетов и падений, безнадежно «плоский» десакрализированный мир, разъедаемый язвой материализма, с его убогой плебейской верой в технический прогресс и «гуманистические идеалы»…

Аnna Starmoon , Жорис-Карл Гюисманс

Классическая проза / Саморазвитие / личностный рост / Образование и наука / Проза