Друг по четвергам

– Она не может мне помешать, – возразил Дэвид. – Мы давным-давно разошлись и много лет живем раздельно. Этих оснований вполне достаточно, чтобы потребовать развода, но если Кэрри активно воспротивится – да, понимаю, скорее всего, так она и сделает, – то я буду вынужден поднять вопрос, который все предпочитают замалчивать: что она не в своем уме. Ты знаешь это, Алекс, знаешь лучше, чем кто-либо. Меня поражает, как мальчики до сих пор продолжают все спускать ей с рук, лишь бы ее защитить. Конечно, можно сказать, что это их способ развлекаться, их способ поддерживать тонус. Алекс, я не возьму в толк, почему вы не изолировали Кэрри от общества еще много лет назад. Почему держали меня в неведении, пока я на собственной шкуре не прочувствовал, что с вашей сестренкой сильно не так, и только тогда услышал наконец правду о деликатной болезни вашей матушки, будто бы удерживающей ее в доме престарелых. А заодно и о второй сестре, якобы предпочитающей жить с другой ветвью семейства. Боже! Я был полным идиотом…

– Да, мы обошлись с тобой очень жестоко, – оборвал его Алекс, – и до сих пор стыдимся того, что натворили. Но, поверь, мы думали, что брак ее угомонит. Как я и объяснял тебе раньше, это отлично сработало с мамой. Выйдя замуж, она родила нас и много лет была в полном порядке. И только когда у отца завелась любовница, она вконец обезумела.

– Но я-то любовницу не заводил, – возразил Дэвид. – И впервые испытал на своей шкуре симптомы болезни Кэрри уже в наш медовый месяц. Представь, в медовый месяц! Она сорвалась только из-за того, что заметила, как я смеялся вместе с девушкой, остановившейся в том же отеле. С тех пор, как ты знаешь, моя жизнь превратилась в кошмар. Так что развод неминуем и бумаги уже у моего адвоката.

Алекс закусил губу и покачал головой, прежде чем продолжить:

– И снова я прошу тебя об одолжении: не мог бы ты придержать коней, пока… ну, хотя бы до Нового года, потому что если ей приспичит вернуться сейчас – по любой причине, – возникнет риск пролететь с продажей Усадьбы. Кэрри угрожала, что скорее сожжет родовое гнездо дотла, чем позволит его продать. За последние несколько лет поместье уже неоднократно было на волосок от продажи, но на этот раз мы совершенно точно подпишем договор в начале следующего года. Как только заключим сделку, кольцо тебе в руки. Сделаешь это для меня, Дэвид?

Дэвид посмотрел на Ханну, но она отвернулась: не хотела брать на себя ответственность за решение, от которого, с ее точки зрения, зависела вся ее жизнь.

Ханна услышала слова Дэвида:

– Мне жаль, Алекс, но я не могу обещать тебе ничего определенного; знаю лишь, что хочу жениться на Ханне, – он протянул руку через стол и сжал ее ладонь, – и как можно быстрее. Ее развод может завершиться в любой момент.

– Ну, не гони лошадей, Дэвид, – разочарованно протянул Алекс. – Кэрри всегда говорила, что скорее пристрелит тебя, чем даст тебе развод. Она очень изобретательна в своем безумии, хотя даже в моменты просветления являет собой самое несчастное существо на планете.

– Ты говоришь, она достойна жалости; ну, так того же достойны и те, кто имеет с ней дело, – парировал Дэвид.

Попрощались они по-дружески, иначе не скажешь, но Ханна видела, что эта встреча обеспокоила Дэвида.

* * *

Шла третья неделя января, наступил четверг. Ханна под руководством Дэвида сортировала книги в кабинете Джилли. Издатель предложил ей работу на полставки: помогать Дэвиду в нескончаемой каталогизации сотен томов букинистических книг, громоздящихся на полу. Ханне польстило это предложение, а еще приятней было то, что половину дня она могла проводить бок о бок с любимым.

Утром к ним наведался младший брат Джилли, разменявший уже четвертый десяток и вдовевший последние три года. Он приехал с новой женой, милой женщиной лет двадцати пяти, и их недавно родившейся дочерью. Супруги направлялись погостить в Девон к родственникам молодой матери и заглянули к Джилли по пути.

Короткий визит вылился чуть ли не в праздник, поскольку непременно следовало выпить за здоровье малышки, а потом и еще по одной, и если бы Джиллименам-младшим не нужно было успеть на поезд к часу, согласно купленным билетам, чествование новорожденной могло бы продолжиться весь день. Ни Наташу, ни Джилли вид младенца не огорчал.

Работы в тот день было мало, так что Ханна и Дэвид рано вернулись домой. Протянув руки к огню, Ханна тихо сказала:

– Надеюсь, наш ребенок будет таким же крепким и здоровым.

На секунду в комнате повисла тишина, а затем Дэвид прошептал:

– Что?

Ханна отвернулась от огня. На ее лице играла ласковая улыбка.

– Ты слышал.

– Ты хочешь сказать… – Дэвид бросился к ней и, не слишком деликатно сжав ее плечи, воскликнул: – Я… правильно ли я расслышал, неужели ты хочешь сказать?.. – он тряхнул головой, словно нетерпеливая лошадь. – Ты?..

Ханна глубоко вздохнула:

– Могу я попросить вашего внимания, мистер Крейвентон? У меня будет ребенок; так что вы об этом думаете?

Вместо ответа Дэвид обнял ее и закружил в танце по комнате.

Когда она закричала: «Стой, ты меня уронишь!», Питер по пути на кухню громко заметил: