Друг в зеркале

Она действительно не была здесь с тех самых пор, как потеряла Егора. Не хотела бередить прошлое, потому что все здесь напоминало о нем: и стулья, на которых он любил качаться, несмотря на протесты официанток, и радио, настроенное на его любимую волну.

Они сидели за угловым столиком и пили кофе с лимоном. Туся никогда раньше так не пила, и ей показалось, что это очень вкусно. Она была рада, что так просто оделась, ведь главное — чувствовать себя уютно, а вряд ли это возможно в белой блузке или твидовом костюме.

Туся смотрела на Егора и чувствовала горечь оттого, что, все так получилось, оттого, что они никогда не смогут быть вместе, потому что ей это уже не нужно.

— Не горчит? — вдруг спросил Егор.

— Что-о? — удивилась Туся.

Ей показалось, что он прочитал ее мысли.

— Лимон, говорю, не горчит? — пояснил Егор.

— Нет, очень терпкий, но приятный вкус, — улыбнулась Туся.

Она внимательно посмотрела на Егора, на его карие глаза, на мощную шею, на разворот плеч. Туся боялась признаться себе, что по-прежнему чувствует к нему нежность, но какую-то далекую и нереальную, как во сне.

Она смотрела на него не отрываясь и улыбалась задумчиво и грустно.

— Почему ты улыбаешься? — насторожился Егор и поправил челку. Больше всего на свете он боялся показаться смешным.

— Да так, — как будто издалека отозвалась Туся. — Просто вспомнила о нашем с Лизой старом секрете:

— О каком еще секрете? — равнодушно спросил Егор, хотя было видно, что он с трудом сдерживает нетерпение.

— Это было так давно, что теперь, наверное, можно и рассказать…

И Туся рассказала о том, как они с Лизой пошли к колдунье Зареме для того, чтобы приворожить Егора. О том, как ночью ходили на кладбище, собирали землю с могил его тезок, а потом рассыпали ее на пороге. Со смехом рассказала о том, как младший брат Лизы Антон застал ее за этим занятием и решил, что она сумасшедшая.

— А ведь знаешь, я тогда обманула Лизку, — по-прежнему улыбаясь, сказала Туся.

— Как это обманула? — не понял Егор.

— А так. Приворожить тебя хотела она, а я вместе с ней собрала земли, переписала у нее заговор и тоже тебя заколдовала.

Несколько минут Егор в недоумении молчал.

— И ты что, веришь во всю эту дребедень? — спросил Егор.

Туся посмотрела на него исподлобья, улыбнулась одними уголками губ и спросила:

— А ты?

Кажется, Егор и сам начинал верить в мистику.

По крайней мере, жизнь складывалась так, что трудно было не поверить. Сначала его приворожила Лиза, потом Туся. И он, как ослик за морковкой, покорно пошел сначала за одной, потом за другой. А Ту! еще Туся, видимо, для того, чтобы запугать его окончательно, расширила глаза и замогильным голосом произнесла:

— «Яблоко высыхает, а раб Егор по мне вздыхает. Яблоко гниль поточит, а раб Егор видеть меня захочет. Матушка-Богородица, напомни обо мне, о Божьей рабе, моему милому рабу Егору. Чтоб он тосковал, на мыслях бы держал, сох и скучал. Как яблоко сохнуть будет, так и раб Егор меня не забудет, ни через час, ни через день, ни через год. Не видел бы он забот, как по мне скучать, при всяком случае увидать. Пусть же все так и будет, и мил-милок меня не забудет. Аминь. Аминь. Аминь».

— Это что такое? — спросил Егор. Ему было явно не по себе.

— Заговор, — просто ответила Туся, отпивая кофе, как будто она говорила о самых обычных вещах. — Тот самый, которым мы тебя приворожили. И теперь я все больше понимаю Лизу.

— Понимаешь в чем?

— Да в том, что сначала она не хотела никакого колдовства. Это ей Зарема предложила, а сама бы она никогда не решилась. Она говорила, что это грех и что, если нам не суждено, мы все равно не будем счастливы. Все так и получилось.

— Не надо так, Туся, — мягко сказал Егор. — Не говори того, о чем потом пожалеешь.

Он склонился к ней, притянул за шею и поцеловал в самые губы. Туся так растерялась, что даже не сразу стала вырываться.

— Ты что, с ума сошел? Здесь же люди кругом! Она оттолкнула Егора и ударила по руке — не больно, но хлестко, так, что остался красный след.

— Тогда пошли туда, где нам никто не помешает. — Ее отпор ничуть не смутил Егора, он держал ее за руку и говорил, как пьяный.

— Никуда я с тобой не пойду, — разозлилась Туся. — Я с тобой о серьезных вещах говорю, а ты начинаешь целоваться как ни в чем не бывало. Нельзя с тобой по-человечески!

Она повернула голову к стеклянной двери кафе, потому что вдруг ей показалось, что за ними кто-то наблюдает, но там никого не было.

— И вообще мне пора, — строго сказала она. — А если ты забыл, то я напомню: из-за тебя я попала в больницу. Из-за тебя чуть не сорвалась моя премьера. Я вообще не должна была разговаривать с тобой после этого!

Тусявстала, со скрежетом отодвинув стул, и решительно направилась к дверям. Егор не бросился за ней, потому что никогда ни за кем не бегал, и очень этим гордился. А она вышла на улицу с гордо поднятой головой, все дальше и дальше уходя от своего грустного прошлого, от обид и от Егора. Вдруг Тусе опять показалось, что кто-то украдкой наблюдает за ней. Она пару раз оглянулась, но прохожие сновали туда-сюда, и никому не было до нее дела.