Друг вице-короля, или Король мошенников

Прошло уже около часа, когда стало ясно, что пора повернуть назад, если я намерен поспеть во дворец к завтраку. Позади вилась дорога, по которой я приехал; повсюду разбегались тропки, ведшие бог весть куда. Не желая возвращаться прежним путем, я подстегнул коня и поскакал на восток, не сомневаясь, что мне удастся достигнуть города без особых сложностей, даже если придется сделать небольшой крюк.

Еще три мили спустя жара стала удушающей; я тем временем очутился в таких густых джунглях, каких еще не видывал. Не будь я убежден в обратном, подумал бы, что отсюда до ближайшего человеческого жилья сотни миль. Вообразите же мое изумление, когда тропа в очередной раз повернула, джунгли расступились, и я оказался на вершине огромного утеса. Подо мной расстилалось голубое озеро. Посредине озера был остров, на котором стоял дом. Издалека он казался выстроенным из белого мрамора — впоследствии выяснилось, что я не ошибся. Так или иначе, трудно даже вообразить что-либо прекраснее того белого здания в окружении синих вод на фоне укрытых джунглями холмов. Мне оставалось лишь дивиться. Я повидал в Индии немало красот, но, скажу честно, этот пейзаж превосходил их все. Однако, как мне, заблудившемуся, это поможет? Этого я не знал.

Десять минут спустя я обнаружил проводника.

Десять минут спустя я обнаружил проводника, а заодно и тропу вниз на берег, где, как меня заверили, можно было найти лодку и гребца, чтобы переплыть на остров. Я велел индийцу показывать дорогу, и после нескольких минут осторожного спуска мы с лошадью достигли кромки воды. Там мы быстро сыскали лодочника, и, поручив коня заботам проводника, я поплыл к таинственному зданию. Лодка причалила у ступеней, ведущих на широкую каменную эспланаду, которая, насколько я видел, окружала дом. Среди купы деревьев возвышался дворец — причудливый образчик восточной архитектуры, увенчанный многочисленными башенками. Не считая растительности и синего неба, все вокруг было ослепительно-белым и на фоне темной зелени пальм производило удивительное впечатление.

Подгоняемый крайним любопытством, я выскочил из лодки и поднялся по ступеням, точь-в-точь счастливый принц, знакомый нам еще по детским сказкам. Должно быть, он чувствовал себя точно так же, когда обнаружил зачарованный замок в лесу. Я достиг верха лестницы, и — к моему невероятному удивлению — в воротах с поклоном показался слуга-англичанин.

— Завтрак подан, — сказал он, — и хозяин ожидает вашу светлость.

Хоть я и подумал, что лакей, должно быть, ошибся, но ничего не сказал и пошел вслед за ним по эспланаде, в красивую арку, на вершине которой прихорашивался павлин. Один за другим мы миновали дворики, вымощенные все тем же белым мрамором, затем вошли в сад, где фонтан журчал в тон шелестящим фикусам и гранатовым деревьям. Наконец я ступил на веранду главного здания.

Его превосходительство вице-король!

Отодвинув занавеску, которая висела в украшенном изящной резьбой дверном проеме, слуга пригласил меня войти и немедленно объявил:

— Его превосходительство вице-король!

Разница между ослепительной белизной мрамора и прохладной комнатой почти европейского вида, в которой я вдруг оказался, так меня ошеломила, что я даже смутился и едва успел вернуть себе присутствие духа, когда передо мной появился хозяин дома. Еще один сюрприз! Я ожидал увидеть местного жителя, а он оказался англичанином.

— Я в неоплатном долгу перед вашим превосходительством за то, что вы почтили меня своим визитом, — произнес он, протягивая руку. — Жалею лишь, что не успел получше приготовиться.

— Не говорите так, — попросил я. — Это мне следует извиняться. Боюсь, я вторгся к вам незваным. По правде говоря, я заблудился и оказался здесь случайно. По глупости я отправился на дальнюю прогулку без проводника, так что в случившемся мне следует винить лишь самого себя.

— В таком случае я должен поблагодарить судьбу за благосклонность, — отозвался хозяин. — Но что же я держу вас в дверях. Вы наверняка устали и проголодались после долгого пути, а завтрак, как видите, уже на столе. Давайте закроем глаза на условности и приступим к еде без дальнейших вступлений.