Другая

Семья словно по команде закивала головами, и я разжала кулак. Там оказались три одинаковых цепочки, и стало сразу понятно, что нужно с ними сделать. Задерживаясь чуть дольше, чем того требовалось и обнимая чуть крепче, чем обычно, я надела на шею каждого из родственников особенное украшение, а потом пошла к выходу, сказав по пути.

— Начинайте собираться, как только мы выйдем за дверь.

Я знала, что все делала правильно, знала, что сейчас им не смогут навредить ни Элла, ни Константин, ни Максим, по крайней мере до тех пор, пока я жива. Знала, что у них не возникнет никаких проблем с документами или визами, знала, что никакие ядовитые змеи, или чем там еще принято пугать туристов, моей семье не страшны. У них все будет хорошо.

Но почему же мне тогда так хреново?

Я молча наблюдала за нашим домом, который становился все меньше по мере удаления машины Андрея от ворот, и чувствовала, что все-таки не могу сдержать эмоции.

Это не было истерикой. Просто беззвучные слезы, которые медленно стекали по щекам, пытаясь смыть все горькое, что успело случиться за последнее время.

— Почему Мельбурн? — Андрей вновь попытался меня отвлечь.

— Папа всегда говорил, что рано или поздно они с мамой поедут на другой конец света. А тут, видишь, какая удачная возможность подвернулась. — я невесело усмехнулась, а потом вспомнила про вопрос, который хотела задать еще в доме. — Что это за цепочки?

— Считай их маленькими оберегами.

Точно не понимаю зачем, но я решила взглянуть и на свой кулон. Аккуратно подцепив его пальцами, внимательно посмотрела и замерла.

За последнее время я успела в деталях изучить необычный подарок и была абсолютно уверенна, что на шее котика было три маленьких камешка.

Их абсолютно точно было три!

Но сейчас, переливаясь на солнце, я видела всего два… И никакого намека на то, что еще один вообще когда-то существовал.

Переведя тревожный взгляд на Андрея, заметила легкую полуулыбку на его губах, и даже не успела задать вопрос, когда услышала спокойное:

— Ты когда-нибудь слышала о том, что у кошек девять жизней?

* * *

Я не спрашивала, куда мы едем. Это было абсолютно неинтересно и неважно. Пару раз проваливалась в неглубокий сон, который, даже несмотря на старания Андрея, нельзя было хотя бы отдаленно назвать полноценным, в остальное же время молчала и просто смотрела в окно, даже не пытаясь сфокусировать взгляд.

Мы въехали в какой-то город уже затемно, скорей всего время уже близилось к полуночи, но желания доставать телефон, чтобы узнать такую мелочь, не возникало.

Андрей припарковал машину перед какой-то гостиницей, и я, особо не задумываясь вышла на улицу. Гостиница, значит гостиница.

Все так же, не произнеся ни слова, я дождалась, пока парень снимает номер, возьмет ключ-карту и, взяв меня за руку, отведет к лифту.

— Сонь, все будет хорошо. — сказал друг уже в номере.

"Все будет хорошо!" — повторились его слова в голове, но произнес их абсолютно другой голос.

Я не смогла сдержаться и обхватила голову руками. Все это было слишком для меня.

— Скоро станет легче. — Андрей положил руки мне на колени и присел напротив, стараясь заглянуть в глаза.

— Давай просто ляжем спать.

Парень кивнул и, к счастью, решил не продолжать разговор, заведомо обреченный на провал.

— Сделай так, чтобы я не видела снов. — тихо сказала я, уже устроившись в кровати после душа.

Друг встал со своего места в кресле и подошел ко мне. Словно ребенку поправил одеяло и опустился на край кровати.

— Хорошо.

Парень взял мою руку, и от тепла его ладони сразу стало легче. Он действительно лишил меня всей боли и грусти, дав возможность выспаться, но с утра все эти ужасные ощущения вернулись с удвоенной силой.

Андрей оказался не прав. На следующий день лучше не стало, и если еще вчера я думала о том, что уже достигла самого дна, то сейчас ясно понимала, насколько заблуждалась. В голове все чаще возникали образы родителей, брата, Эллы, Димы, Игоря и Шерементьевых.

Вся эта каша из обрывков воспоминаний практически разрывала голову изнутри.

Красильников несколько раз пытался растормошить меня, заставить хотя бы выйти из номера или просто поесть, но я не могла пошевелиться. Казалось, если кто-то хотя бы тронет пальцем, я просто сорвусь, поэтому лучшего варианта, чем сидеть на кровати, обхватив колени руками, и смотреть в стену я не видела.

Возможно, друг и говорил правду о том, что я могу выкинуть из головы ненужные мысли, но на деле ровным счетом ничего не получалось. А самым паршивым было то, что чаще всего я думала о Максе, неизменно возвращаясь к нашему последнему нормальному разговору.

Его слова были острей ножа. Я не понимала, почему он так поступил.

Да, я уже могла допустить тот факт, что он изначально был на стороне Эллы, своим поведением пытаясь лишь усыпить нашу с Андреем бдительность.

Но зачем был нужен тот разговор в машине?

Неужели он настолько сильно хотел сделать мне больно?

Помотав головой, я подняла взгляд с нескрываемой мольбой на Андрея, который сразу понял мою немую просьбу.

— Соф, может не надо?

— Давай без моралей.