Другая

– Жаль только, всё равно земля ничейная осталась, – вздохнул толстяк. – Что-то у них не срослось. Там Чуб с командой ещё подключился к разделу. Помнишь Чуба, Лютый?

– Помню. Получил своё по заслугам.

– Ну, это потом случилось. А тогда Чуб ещё в силе был. Впрочем, ну их, что старое ворошить. Вон туда сворачивай, Лютый.

Автомобиль, взвизгнув на повороте, проехал ещё с десяток метров и остановился возле одного из домов, прямо у крыльца с прогнившими деревянными ступеньками. Тихонько скрипнула дверь, открыв зрителям зияющее чернотой нутро дома.

– Один пойду, – толстяк затушил сигарету. – Из машины не выходите, я быстро.

– Лютый, я ему не верю! – взвизгнула блондинка.

– Пусть идёт, – кивнул головой водитель. – Будешь пищать, и из тебя привидение сделаем. Вопросы есть?

В его руке вдруг появился пистолет, дуло которого посмотрело на сидящую сзади девушку.

Она отшатнулась и забилась в угол, обиженно надув губы.

– Вопросов нет, – хладнокровно ответил сам себе Лютый и убрал пистолет обратно.

– Да идите вы оба…

Яков, пыхтя, выбрался из машины. Громко хлопнула дверца в тишине ночи.

Постояв несколько секунд и прислушиваясь к темноте, Яков, сплюнув на землю, зашагал по дорожке, не оборачиваясь.

– Чтоб ты сдох! – прошептала ему вслед блондинка.

Глава 40

Счастье для него кончилось в ту секунду, когда он увидел на полу смятый пакет с вытекающей из него белой струйкой и распахнутую дверь во двор. Именно в тот момент он понял, что все их мечты растоптали с той же злобой, что и этот несчастный пакет из-под молока. А ведь он до последнего верил, что всё образуется. Стыдно теперь признаться, но казалось ему даже, что всё это – их добровольное заключение в доме, угрозы со стороны тех, кто оказался по ту сторону стен, – просто игра. Даже мама, которая по-прежнему шутила с ним – даже она, казалось, воспринимает всё как игру, немного странную, но которая обязательно должна привести к победе. Нет, не привела. И дверь, созданная, чтобы оберегать их маленькую семью от угроз внешнего мира, не смогла их спасти.

Что-то произошло в его душе, когда он увидел эту дверь. Она поразила его не только фактом своей свободы. Часть её, самая главная – металлическая накладка замка, – оказалась вырванной с корнями и зияла теперь страшной, приводящей в ужас дырой.

Да, именно в ту секунду он всё понял. И что бы потом ни предпринимал, чтобы вернуть сбежавшее счастье, любое его действие сопровождалось этим страшным знанием, что всё кончено. Что не будет больше в его жизни сказки на ночь и нежного поцелуя по утрам, пышного омлета с лепестками петрушки и бережно заштопанных штанишек, и радость, которая встречала его каждый день, покинет этот дом навсегда. И, лишённый этой радости, дом зачахнет, как забытый цветок без воды.

Тошка смахнул влагу со своей щеки и поднял голову вверх. Удивительно, как удалось этому хрупкому солнцу устоять перед жизненными бурями. Они когда-то сами его смастерили. Мама принесла с работы железяку, списанную за негодностью, и они просидели всю ночь, колдуя с красками и хихикая от предвкушения. И когда следующим прекрасным днём с помощью соседа, дяди Васи, поделка оказалась на крыше, в небе будто солнце зажглось. Оно и зажглось – не только для них двоих, но и для всех жителей Сосновки. И вот теперь не осталось никого из тех, кто радовался маленькому светлячку, а сам флюгер – пожалуйста вам – по-прежнему взирает на мир со своей высоты, как будто ничего в этом мире не изменилось.

– Эх ты… – беззвучно прошептал Тошка.

Откуда-то справа послышался шорох. Мальчишка замер, остановив заготовленный шаг, и скосил глаза вбок. По улице, через несколько домов от него, шёл мужчина. Походка его была спокойной, как у человека, который ничего не боится. Общие очертания фигуры показались Тошке знакомыми, а через пару мгновений вспыхнуло узнавание, сжавшее его сердечко ледяной лапой. Лёд растаял в ту же секунду, воспламенившись от жаркой ненависти.

Человек продолжал свой непринуждённый шаг, а Тошка, стараясь унять пульсирующий нерв, потихоньку двинулся следом. Тоненько скрипнул флюгер над его головой, будто поддерживая решимость бывшего хозяина.

– Отомсти! – услышалось мальчику в этом скрипе.

Внезапно с другой стороны он уловил боковым зрением ещё одно движение и одновременно с ним услышал звук автомобильного мотора. Метнувшись к ближайшему дому, мальчишка спрятался за стену и оттуда наблюдал, как из подъехавшей машины вышел высокий худой мужчина, у которого в руке была какая-то палка. Незнакомец несколько секунд постоял, оглядываясь кругом, и Тошка прижался к стене, почти слившись с ней в одно. Вновь раздался шум двигателя – видимо, автомобиль уехал прочь.

– Яков! – эхом разнеслось по пустому посёлку.

Осторожно выглянув из-за угла, мальчишка увидел, как ненавистный ему человек, остановившись, повернулся в сторону звавшего его незнакомца. Двое мужчин приблизились друг к другу и между ними произошёл какой-то тихий разговор, слова которого унёс беспечный ветерок в другую сторону от Тошки. О чём-то договорившись, эти двое зашагали дальше уже вместе.