Другая Блу

Мы молча спустились на парковку в переполненном лифте, хотя едва перевалило за полночь и празднование было в самом разгаре. На каждом этаже в лифт набивались еще жильцы, и меня буквально вжало в Уилсона. Он продолжал держать меня за руку, пока лифт несся вниз, отсчитывая этажи. Мое настроение так же стремительно падало. Будет ли он извиняться всю дорогу за поцелуй, от которого моя душа засияла, как небо от праздничных фейерверков? Тиффа была права. Вид на фейерверки с ее балкона был бы фантастическим. Жаль, что мы не остались посмотреть. Тогда, может, мы бы снова поцеловались под взрывающимися над нами яркими красками, прежде чем магия вечера уступила бы место реальности.

Вегас был городом вечеринок, и на улицах текли настоящие людские реки, так что выехать от Тиффы оказалось затруднительно. Все бегали из одного отеля в другой, наслаждаясь огнями, бесконечной едой и атмосферой города, купающегося в празднованиях. Он манил их, как бабочек огонь. К счастью, Шеффилд находился в южной части города, так что самых оживленных перекрестков удалось избежать, и мы выбрались на шоссе, которое сворачивало на восток, к Боулдер-Сити. Уилсон не произнес ни слова, аккуратно объезжая пробки из машин и людей, но когда огни города остались далеко позади, я уже не могла выносить эту тишину, так что решила перевести все в шутку.

– Ты целуешься, как старушка.

Машина резко вильнула, тряхнув нас, Уилсон выругался и выровнял руль, глядя то на меня, то на дорогу.

– Черт возьми! – воскликнул он, а потом как-то странно рассмеялся, нервно проведя рукой по лицу. – Что ж, а ты – нет.

От его слов у меня затрепетало сердце и засосало под ложечкой.

– Так в чем же дело?

– В этом и дело.

– А, то есть если бы тебе показалось, что ты целуешь одну из старушек из «Золотых девочек», все было бы в порядке? Потому что для меня было именно так, и я чувствую себя прекрасно, а вот ты явно нет.

– «Золотых девочек»?

Понятно, старые американские сериалы Уилсон не смотрит.

– Ну… может, и не так. Может… принца Чарльза, – поддразнила я.

– Но не Камиллу же? Пожалуйста, скажи, что это не было похоже на поцелуй с Камиллой!

У меня вырвался смешок. Бедная Камилла.

– А поцелуй со мной был похож на поцелуй с Викторией Бэкхем? Тиффа говорила, что ты был без ума от нее в семь лет, – не унималась я.

– Конечно. Ведь я точно знаю, каково это – целоваться с Викторией Бэкхем.

– Но ты думал о ней, когда целовал меня? Это тоже вполне считается.

– Нет, Блу. Не думал. К сожалению, я точно знал, кого целую и почему этого нельзя было делать.

Ну вот, все мои попытки избежать серьезного обсуждения с треском провалились. Уилсон не отрывал взгляда от дороги до самого дома, и я с трудом удержалась от требования объясниться, оправдать такое резкое неприятие. Если он боролся со своими чувствами ко мне, значит, он их осознал. Давать ему больше оснований для раскаяния я не собиралась, как и спорить. Поэтому всю дорогу просидела в гробовом молчании. Он подъехал к дому и припарковался, выключил двигатель и повернулся ко мне.

– С тобой я перешел все мыслимые и немыслимые границы. Боже, я же был твоим учителем! Моя сестра удочерила твою дочку! Все так сложно и запутанно, что я не хочу еще усугубить ситуацию. Наша дружба, наши личные, даже интимные моменты, да даже то, что ты снимаешь у меня квартиру… все это можно объяснить. Можно оправдать. Если только в этом нет ничего большего. Сегодня, поцеловав тебя, я пересек черту, делавшую меня твоим другом, учителем, советчиком, да даже кем-то вроде отца, – эти слова он выплюнул с заметным отвращением. – Я стал кем-то совершенно другим и обязан перед тобой извиниться. Не знаю, чем я думал, позволив Элис так собой манипулировать.

– Кем-то вроде отца?! Ни хрена себе! – Теперь в ужас пришла я. – Так вот какие у нас, по-твоему, отношения? Какая гадость, Уилсон!

Я вылетела из машины, хлопнув дверью, и взбежала по ступенькам, не дожидаясь его. Мне правда не хотелось его убивать, но в этот момент я могла задушить его, глазом не моргнув. За спиной послышались шаги, и я резко обернулась на последней ступеньке.

– И к твоему сведению, Уилсон. Ты был моим учителем. В прошлом! Ты стал мне другом. И я не ребенок и не твоя ученица. Я – женщина, всего на пару лет младше тебя. Ты не только целуешься, как старомодная старушка, ты и ведешь себя так же! Да что такого было в поцелуе?! Ничего неприличного, просто дурацкая игра на вечеринке. Возьми себя в руки!

Я так гордилась своей честностью и вот теперь нагло врала ему в лицо. А правда в том, что это была не просто дурацкая игра, а что-то важное. Очень важное. И Уилсон совершенно точно не целовался как старушка. Но об этом он не узнает. Тем более сейчас. Когда он только что все разрушил.