Другая дочь

Кроме Стоуксов. С самого начала они были совсем другими, и с самого начала их возненавидели остальные потерпевшие. Кроме Меган, все жертвы Рассела Ли обитали в бедных кварталах. Стоуксы жили в особняке в одном из недавно выстроенных богатых пригородов Хьюстона. Прочие выглядели побитыми жизнью работающими родителями. Их дети носили рваную одежду, имели кривые зубы и чумазые лица.

Стоуксы красовались на обложке журнала «Лучшие дома и сады». Муж – статный величавый врач, жена – тоненькая стильная бывшая королева красоты и двое золотых деток – блестящие светлые волосы, идеальные белые зубы, розовые румяные щеки.

В общем, Стоуксы были из тех, кому невольно хочется пожелать каких-нибудь проблем, но когда случается подобное несчастье…

Диггер опустил голову и уставился на траву. Картины произошедшего до сих пор стыдили и смущали репортера.

То, как смягчались голубые глаза Патриции Стоукс, когда она рассказывала журналистам о своей дочери, о своей идеальной маленькой девочке, которую похитили, умоляя всех и каждого помочь в поисках. Потом ее почерневшее лицо, когда опознали тело Меган. Взгляд несчастной матери таил такую боль, что впервые в жизни Ларри Диггер готов был отказаться от описания этой истории. Черт, да он готов был отдать свою душу, чтобы вернуть этой чудесной женщине ее дочь.

Сразу после казни, пока Патриция умирала от горя и ужаса, Диггер поплелся за ней в бар отеля. Ее муж не явился на исполнение приговора. Дежурил, как слышал Диггер. По слухам, после смерти Меган доктор Харпер Стоукс целиком ушел в работу. Казалось, он впал в заблуждение, что за спасение других жизней Господь вернет ему дочь обратно. Богатые тоже иногда бывают идиотами.

Так что четырнадцатилетний Брайан сопровождал свою мать в Техас. Он даже последовал за ней в бар, словно имел на это право. Когда бармен пытался протестовать, мальчик молча посмотрел на него. «Не лезь ко мне после того, что я видел», – ясно говорил взгляд. Бармен заткнулся.

Господи, зачем заставлять ребенка наблюдать за казнью?

Тут-то Диггер наконец понял, что Стоуксы вовсе не идеальные и не золотые в конце концов. Что-то этакое таилось в их семье под тщательно взлелеянной видимостью. Что-то темное. Зловещее. За последующие годы Диггера ничто так не потрясало, как это открытие. И вот теперь он здесь, двадцать лет спустя. У Стоуксов появилась новая дочь, получившая счастливый шанс. Но так или иначе демоны по-прежнему живы, раз кто-то позвонил Ларри Диггеру и пригласил поиграть.

Кто-то решил, что Стоуксы не получили по заслугам.

Диггера внезапно охватил озноб.

Но потом он пожал плечами. Зачем тратить время на размышления о другой дочери, зачем гадать, на кого она похожа и нашла ли свое счастье там, на фешенебельной Бикон-стрит. Ему-то какое дело?

Это его шанс, его выстрел, и он не промахнется. Он провел расследование. Получил информацию. И, стало быть, наконец-то ему представилась прекрасная возможность.

«Готова ты или нет, Мелани Стоукс, – равнодушно подумал Диггер, – но я явился по твою душу».

Глава 2

В девять тридцать блистающие драгоценностями гости заполонили дом Стоуксов. Официанты в белых смокингах ловко лавировали через шикарно одетую толпу, неся тяжелые серебряные подносы, заполненными фужерами с шампанским, тарелками с острыми креветками в чесноке и блюдами с кабаном с черникой под французским соусом. Люстры из хрусталя баккара бросали блики на тщательно уложенные женские прически и статных мужчин, флиртующих с красивыми барышнями.

Слетев вниз по лестнице, Мелани весело махнула представителям «Уэберс, Браскампс и Риддис», потом обменялась кивками с боссами «Чэдвикс и Баумгартнерс». Юристы, деканы, главврачи, высшие чины управленческого консалтинга. Инвестиционные банкиры и несколько политиков. Бостон был полон новых и старых денег, и Мелани бесстыдно использовала и те, и другие. Каждый принес редкую книгу, чтобы пожертвовать на программу обучения грамоте, и если по большей части гости жульничали, даря якобы свой любимый фолиант, словно бесценное сокровище, тем лучше. Когда дело доходило до сбора средств, Мелани превращалась в прирожденную вымогательницу.

Она обменялись улыбками с отцом, стоящим у двери, невероятно элегантным в своем любимом с атласной отделкой смокинге. На пороге шестидесятилетия голубоглазый золотоволосый Харпер находился в расцвете сил. Он каждое утро неукоснительно бегал трусцой и был заядлым игроком в гольф, добравшимся аж до девятого   гандикапа[1].   Более важно, что «Бостон мэгэзин» только что назвал его лучшим кардиохирургом города – долгожданный триумф. Сегодня, решила Мелани, отец выглядит гораздо счастливее, чем в последние несколько месяцев.