Другая другая Россия

Историю про наркомана Вера рассказывала совсем другим голосом: сейчас ее артикуляция слабеет, будто она не хочет выпускать слова изо рта. И вообще, она не себя продает, а свои услуги!

— Кто-то хорошо танцует, кто-то наращивает ногти, а у меня такой вид деятельности, и я отношусь к нему как к обычной работе, — говорит она. — А мужчины… Кто-то одинокий, кто-то влюбляется, а кому-то просто удобно. Он женатый, пришел, заплатил, получил секс с молоденькой девушкой, и никому не надо пудрить мозги, и никто не будет ему названивать, чего-то требовать, ему не надо содержать любовницу и вешать ей лапшу на уши. Это очень удобно: заплатил, и никаких проблем.

— А еще этот мальчик! Из автомастерской. Воображает, будто он ее спасает, — Вера перестает щелкать семечки и ерзает на стуле. — Тоже спаситель нашелся! Ходит, зарплату на меня тратит и свято верит, что я перееду к нему в комнату и будет в ней жить. О господи! Вот дурак! А я — тоже дура! Взяла и влюбилась в клиента! А он… Ну, он же видел: девочка маленькая, глупенькая. Зачем эту лапшу по ушам гонять? Мне же больно! Обидно! А ему смешно — проститутка, а любит, всем другим отказывает. Взяла и уехала в В., чтобы забыть про все, начать жить заново. Потом вернулась, выхожу на работу… Первый клиент — толстый страшный дяденька: «Я тебе нравлюсь? Скажи честно!» Ну что он в этот момент хочет от меня услышать? Мужик, может, тебе зеркало подарить? Сходи в ванную, глянь. Посмотри — кому ты понравишься? Ну что ты от меня хочешь?! Господи… «Ну конечно, король ты мой, Мэл Гибсон».

— А не все ради денег идут, — Молли отрывается от ноутбука. — На данном этапе мне интересно вот так, а станет неинтересно, уйду.

Молли — бывший капитан милиции, дочь сотрудника угрозыска, работает здесь не ради денег, а за экзистенциальный интерес. Наблюдает за жизнью в салоне изнутри и принимает в ней активное участие. Профессиональная деформация ей пока не грозит. Когда она ее заметит, то уйдет.

— А можно мне с ним? — спрашивает Молли у Лолы.

— А ты думала, я не разрешу? Бедный ребенок!

— Что же мне надеть, что же мне надеть?

— Ну, вид-то б…й создавать не надо. Он же не клиент, он же любовь. И что у нас все такое грязное? Такое замызганное? Если я вас не пну…

В салоне идеальная чистота. Лола подзывает меня к аквариуму, опускает в него руку и гладит рыбок: «Моя хорошая, моя деточка. Это астронотусы. Ручные. Только покоцанные — чернополосики их лупят». Лола смеется. Смех легкий, счастливый, девичий, глаза — тяжелые.

— Влюбился, — газа у Молли горят. — Секса не было, ни разу. Да, у него есть возможность приехать, заплатить. Но тогда все разрушится!

Влюбленный клиент звонит и шлет Молли эсэмэски каждые десять минут, а она всегда отвечает, даже если с клиентом. И впечатления, что она «работает», у него не создается. Он женат, но с женой не живет.

— Планы на будущее? — спрашиваю я.

— Не такой он человек, чтобы изначально планы строить, — отвечает она.

Молли читает мне четверостишье про любовь, которое написала, когда убили ее жениха, тоже работавшего в милиции. А потом чувства вернулись, более сильные — к клиенту.

Молли из обеспеченной семьи. Два года жила во Франции. Она долго просилась к Лоле, но та не хотела брать, потому что «дорога сюда широкая, а отсюда…». Потом пришла, а тон милицейский, допросный. Другие девушки предупредили Лолу: «Если она с нами будет так разговаривать, мы ей башку проломим». Лола ей объяснила: «Они не лучше и не хуже тебя. Это ты знаешь, что ты капитан милиции. А девчонкам по фигу». И Молли с ними поладила. Она ведь, понятное дело, тоже рыбка, черная моллинезия, которая отлично уживается с соседями по аквариуму, если те ненамного больше ее.

Лола всегда говорит: «Не ходите замуж за клиентов, этот брак — только до первой ругани».

— И тогда он напомнит ей: «Да ты кто? Проститутка! Вот ты кто!» — рассказывает Лола. — «А ты за меня платил?! Не платил!» А если платил… Горы золотые будет рассыпать, не ходите. Нда…

Мы сидим в подвале на диване перед телевизором, здесь есть сауна и большой аквариум. Я лушаю монолог Лолы.

— Но девчонки не слушаются, а строгой быть тяжело. Никакие они не бедненькие — пошли бы на фабрику работать. В этом конкретном месте нет такой грязи: я ни на кого не ору, на деньги не ставлю. Просто они знают, что могу выставить, и все. И не надо здесь свои порядки устанавливать — через пятнадцать минут уже на улице будешь права качать.

Лола рассказывает, что раньше сама «работала». В тридцать шесть ее выпустили из тюрьмы, она забрала детей, в поисках работы перепробовала все варианты. Этот был последним. Потом она встретила Сергея и ушла из бизнеса, но не до конца. Сергей работает охранником здесь же в салоне.