Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары

— Да нет, похож, наверное… Просто, как ты правильно заметил, я никогда в жизни не видел василиска, поэтому мне и не с чем сравнивать.

— Ха! Если бы ты хотя бы раз видел василиска, тебе было бы просто нечем сравнивать. Каменные мозги плохо думают. Его взгляд смертоноснее моего во много раз и даже драконья невосприимчивость к магии тебе, скорее всего бы, не помогла.

Разумеется, я спрашивал тебя о том, похож ли я на золотого дракона?

— А, ты об этом… — замялся Наромарт. — Ну, определенное сходство, безусловно, есть, особенно в профиль. Ног, правда, многовато, да и чешуя скорее выглядит бронзовой, чем золотой…

— Зато я летать умею! Не высоко, не долго — но все-таки летать…

— Летать? Без крыльев?

— Представь себе. Главное — это хорошенько захотеть. Я старался научиться летать, прыгал с горных обрывов до тех пор, пока у меня не начало получаться. А вот мой ленивый брат так и не научился летать — поэтому этот подлый маг, заточивший меня в этих стенах, и смог его поймать. А когда я попытался помочь брату, он поймал и меня. Мать так и не смогла нас отбить, а папаша… Папаша в этот момент сражался где-то далеко с какими-то драконоборцами, и ему было не до воспитания детей.

— Грустная история. Однако, не пора ли нам восстановить справедливость?

— Что ты имеешь ввиду?

— Я хочу вернуть тебе свободу, чтобы ты засвидетельствовал в суде виновность Зуратели.

— В каком суде?

— В суде этого города.

— Ты с ума сошел, брат. Какое нам, детям Крылатых, дело до жалких людишек и их правосудия? Разве они помогли нам с братом, когда этот мерзавец похитил нас из материнской пещеры? Разве кого-нибудь в городе волнует, что он держит меня здесь в цепях?

— Если бы власти города узнали об этом…

— То прислали бы сюда какого-нибудь убийцу, чтобы уничтожить чудовище. Все люди — агрессивны и ненавидят тех, кто не похож на них.

— Что-то очень горяч, Дранго.

— Да, я говорю то, что я думаю!

"Если б ты при этом еще и думал, что говоришь", — меланхолично произнес про себя Наромарт, внимая драколиску и прикидывая, как же всё-таки уговорить его дать показания против скульптора.

— Нет, ты мне объясни, почему я должен молчать, если мне что-то не нравится? И почему я должен вежливо лгать? Я гордое и благородное создание, поэтому я говорю в лицо своим врагам то, что я о них на самом деле думаю.

— Я не буду убеждать тебя в том, что люди хорошие. Но неужели тебе не жалко детей?