Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

Гаяускас скосил глаза. Мягкая красная плёнка легко смывалась, а под ней, как он и ожидал, на коже не было даже шрама. Наромарт выдавал чудесные исцеления, словно автомат — газированную воду. Три копейки — и забирай полный стакан.

— Благословенна будь Элистри. Благословен Иссон, — негромко провозгласил эльф.

— Благословен Иссон, — в пол голоса, чтобы не услышали на палубе, подхватили Йеми и Олус.

Сашка протёр целителю заляпанную кровью ладонь.

— А теперь рассказывай, что было, — потребовал Нижниченко.

— Не что, а кто. Ныряльщик там был пиратский.

— И что с ним?

— Понятно что: на дне лежит. Но шустрый, зараза. Подрезал меня всё-таки.

— Может быть, магия у него была какая? — поинтересовался Йеми.

— Может быть, — вяло согласился Балис. — Магия — не по моей части.

— Амулетов у него никаких не было? Или колец? — не отставал кагманец.

— Вот только и дело мне было, что кольца рассматривать, — из-за слабости фраза получилась не столько недовольной, сколько ворчливо-плаксивой. — Ожерелье золотое было на шее. Тоже мне, новый…

Закончить не удалось: кто такие русские в этом мире не знали. Да и вообще сравнение хромало: настоящему новому русскому полагалась цепь, а не ожерелье. Правда, тоже золотая.

— Волшебное, — убеждённо сказал Олус.

— Я тоже так думаю, — согласился Наромарт. — Жаль, теперь его уже не достанешь.

— Зачем оно тебе? — Балис попытался сесть — получилось. Но перед глазами сразу поплыли цветные круги. Нет, такой как сейчас он — не боец.

— Любой волшебный предмет может пригодиться, особенно в нашем положении. Но что зря говорить? Это ожерелье для нас потеряно.

Гаяускас вытер со лба выступившую испарину.

— Мирон, уточни у капитана, какая тут глубина и попроси его подготовить канат с петлёй.

— Зачем?

— Будем вытаскивать этого пловца, чтобы Наромарт обследовал его на предмет магии.

— Мне кажется, что тебе сейчас лучше лежать и набираться сил, — начальственным голосом произнёс Нижниченко.

— Лучше. Но нельзя: я ещё не выполнил задания. Поэтому Наромарт сейчас даст мне какое-нибудь снадобье, и я повторю попытку.

— Но, Балис…

— И не говори мне, что у тебя ничего подобного нет, — уверенно заключил морпех.

— Есть, но… — целитель выглядел растерянным. — Балис, пойми, врачи — не волшебники. За всё придётся платить. Я могу вернуть тебе силы, но не на долго, часа на три. А потом слабость вернётся, и тебе будет гораздо хуже, чем сейчас.

— Меня это устраивает. Часа через три пловец будет в твоём распоряжении, пираты — на мели, а выход из лагуны — свободным. Вот тогда я спокойно смогу лежать здесь столько, сколько ты потребуешь. Хоть да завтрашнего заката.

— Сам сказал, — констатировал Наромарт. — До заката не нужно, но раньше полудня ты с матраса не поднимешься.

— Идёт!

Эльф уткнулся в мешок с медикаментами. Мирон вышел из каюты, следом за ним выскользнул Сашка.

На палубе, за спиной капитана и помощника топтались несколько матросов, разбуженных суматохой.

— Как он? — нетерпеливо поинтересовался Бастен.

— Нормально. Нар — хороший целитель, за то и держим.

— Да уж, нечке доверять себя лечить… — тихо пробормотал кто-то из матросов. Настолько тихо, что Мирон предпочёл сделать вид, что не услышал.

— А что случилось-то? — продолжал расспрос Бастен.

— Водолаз пиратский.

— Дюжина портовых девок! — выругался капитан. Позади кто-то выругался ещё более забористо. Уже не таясь, в полный голос.

— Балис просил глубину смерить и канат с петлёй приготовить, — предупредил Нижниченко новый вопрос.

— Зачем? — изумился Бастен.

— Тело пирата поднять хочет.

— Тело?!

— Уже тело.

— А за какой каракатицей нам тут этот дохляк? — снова не выдержал кто-то из матросов.

— Вам — не знаю. Балису — нужно, — расставил точки над и Мирон.

— Джил, приготовь канат. Остальные — в койку! Нечего тут топтаться! — к капитану вернулась уверенность. Развернувшись к Мирону, Бастен продолжал: — Глубину я, разумеется, мерил. Чуть больше тринадцати песов.

— Это сколько ж будет? — озадаченно промолвил генерал на русском.

— Примерно десять саженей, — быстро подсказал сообразительный Сашка.

— Ага… Значит — метров пять. Если бы не рана, то для Балиса такая глубина — семечки.

Казачонок кивнул. Морской бой поднял в его глазах отставного капитана Советского Военно-Морского Флота на запредельную высоту. Конного ценят по умению владеть саблей, пластуна — кинжалом. В этом Балис не уступал лучшим бойцам Волчьей Сотни. Может, даже, и превосходил, но так говорить Сашке не хотелось. Лучше — не уступал, чтобы никому не было обидно.

Гаяускас вышел на палубу твёрдым шагом, словно это не его каких-то десять минут назад тащили на руках истекающего кровью.

— Ну, что?

— Пять метров, — по-русски ответил Мирон.

— Я где-то так и прикидывал.

Морпех взял из рук матроса петлю. Сашка заметил, что на левой руке занял привычное место перстень. Видимо, эльф настоял на своём.

— Нормально, будет вам сейчас этот ныряльщик со всем скарбом.

— Балис, ты действительно в порядке? — с тревогой поинтересовался Нижниченко.

— Всё хорошо, Нар подтвердит.