Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

— Не играю, — мотнул головой Серёжка.

— Брось, чего как маленький. Играем на мои сандалии. Выиграешь — берешь себе.

— А проиграю — что отдаю?

— Штаны свои.

— Ага, и голышом ходить? Я что, больной?

Вообще-то под шортами у Серёжки были ещё трусы, но это ничего не меняло. Мальчишка понимал, что играть с Риком нельзя: наверняка обманет.

— Я тебе тогда набедренную повязку дам, — пообещал Рик.

— Нет уж. Мне моя одежда нравится.

Серёжка отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Как знаешь, только не пожалей потом, — Рик отошел. Наверное, к своим товарищам.

Будут бить, в этом Серёжка не сомневался. Весь вопрос в том — когда? И как завяжут драку. Зачинщиков наказывают, а испытать на себе розгу или кнут, ясное дело, добровольно никто не хочет, в том числе и Рик с его дружками. А ему нужно здесь продержаться всего сутки. Может, и обойдется без драки. Только вряд ли.

В прошлый раз по центральному проходу всё время расхаживал караульный стражник, постоянно наблюдая за рабами. А этот толстый боров сразу почесал наружу. При таком карауле можно успеть впятером отметелить одного раньше, чем снаружи поймут, что в бараке происходит что-то неладное.

Мальчишка перевернулся на другую сторону и сквозь ресницы стал наблюдать за потенциальными противниками. Те, как ни в чём не бывало, играли в кости и, казалось, не обращали на новичка никакого внимания. Усталость брала своё, хотелось спать, но Серёжка крепился. Прошло примерно полчаса. Пару раз за это время в бараке появился надзиратель — прошелся из конца в конец, лениво поглядывая по сторонам, и снова скорее на улицу. Решив, что нападения в ближайшее время не ожидается, мальчишка хотел уже сдаться сну, но в этот момент, бросив игру, вся пятерка осторожно двинулась в его сторону.

Серёжка моментально вскочил на ноги.

— Вы чего?

— Сейчас узнаешь, чего! — пообещал стоящий напротив белобрысый коротко остриженный парнишка и тут же ударил ногой. Почти машинально Серёжка ушел вправо, подхватил ногу нападавшего левой рукой за щиколотку и дёрнул её вверх. Тот полетел на пол вверх тормашками.

— Ага!

На него ринулись кучей. И зря: только помешали друг другу. А Серёжка успел схватить одного из врагов за одежду и провести бросок с упором стопы в живот. Виорелу Петревичу наверняка бы понравилось: описав дугу, подросток глухо шмякнулся на солому, а сам Серёжка успел вскочить на ноги, раньше, чем кто-то из нападавших, отшатнувшихся от взмывшего в воздух дружка, понял, что произошло. Первым опомнился Рик, бросился в атаку, пытаясь ударить кулаком в голову — и налетел на бросок через плечо. Двое оставшихся и поднявшийся с пола белобрысый чуть отступили.

— Пятеро на одного — не честно, — переводя дух, выдохнул Серёжка.

— Не честно. Ха! — их уже снова было пятеро, только теперь они постарались взять наглого малыша в кольцо.

Отбиться в окружении нечего было и думать. Поэтому мальчишка неожиданно сам бросился на белобрысого предводителя. Тот растерялся, позволил сблизиться, а дальше задняя подножка и выход на болевое удержание.

— Руку ему сломаю, если сунетесь, — заорал Серёжка ошеломленным противникам.

— Ва-а-а-а… — белобрысый от боли зажмурил глаза, изогнулся всем телом, но не мог вырваться из капкана. Хотя он и был намного сильнее своего победителя, но закон рычага — он и в чужом мире закон рычага.

Потеряв вожака, ватага в беспорядке отступила. А в следующее мгновение в клеть, размахивая плёткой, ворвался толстый надзиратель.

— Прекратить!

Серёжка не только прекратил, но и успел откатиться в сторону, так что удар пришелся только по белобрысому. Один из хвостов плётки рассёк тому лицо, подросток схватился за него обеими руками и аж замычал от боли.

Бить второй раз толстяк не стал. Вместо этого рявкнул:

— Кто зачинщик?

— Он! Он!

Четыре руки тут же вытянулись в Серёжкину сторону. Остальные обитатели клетки, малышня, ещё в самом начале боевых действий расползлись по углам и теперь оттуда таращили широко раскрытые от испуга глаза, боясь проронить хоть слово.

Успевший встать на ноги, Серёжка только передёрнул плечами. Доказать, что он не виноват было сейчас ещё труднее, чем когда Меро обвинил его в порче ремня. Проще говоря — невозможно.

— Ну-ка, пошли! — поманил мальчишку надзиратель.

Серёжка поплелся к выходу. Сокамерники злобно смотрели ему вслед. Только белобрысый предводитель всё ещё лежал на полу, закрыв лицо руками и тихонько поскуливая. Между пальцами сочилась кровь.

— Шагай, шагай! — толстяк нарочито ткнул Серёжку в шею. — Сейчас с тебя шкуру спустят — будешь знать, как драки устраивать.

Господин Шоавэ и вправду был скучным человеком: не читал ни поэтов, ни философов. Но своё мнение о смысле жизни он имел, и состояло оно в том, что человек — не более чем щепка на волнах судьбы. Если понесет течением — то уж, дёргайся, не дёргайся, — от тебя ничего не зависит. Пока течение не ослабнет, никуда от него не денешься, так что лучше запастись терпением.