Другая история

— Да, сходил. Ничего со старушкой не произошло, просто она сейчас чаще «гостит» у своих родственников, благо их много, чем проводит время дома. Это правильно, она уже очень стара. А почему ты так настойчиво пытаешься узнать о ней?

— Я близок к тому, чтобы понять поведение директора, но мне не хватает нескольких данных. Может быть, вы знаете?

— Смотря что, — профессор чертыхнулся и испепелил какой-то пергамент.

— Когда умерла мать Дамблдора, когда умерла его сестра, и когда он познакомился с Гриндевальдом?

— Могу сказать только насчет матери, сразу после окончания Альбусом Хогвартса.

— Это примерно…

— Примерно в 1888-1890 годах, сказать более точно не могу. К Николасу Фламелю он попал приблизительно в 1925 году, значит, где-то в тот промежуток времени и произошли события, о которых ты спрашиваешь. Но, тебе лучше спросить у Аберфорда.

— А он жив? — невольно вырвалось у меня.

— Конечно, он владелец «Кабаньей головы».

— Значит, следующий поход в Хогсмид только после Рождественских каникул, — я поморщился, ненавижу ждать.

— А что конкретно ты выяснил? — профессор немного рассеянно посмотрел на меня.

— Не хочу говорить, это только гипотеза. Просто вертится что-то в голове, а что, не могу понять. Надеюсь, что встреча с Аберфордом внесет ясность в мои догадки.

— Ну, понятно, а сейчас иди, не мешай мне. Нужно еще планы грамотно составить, чтобы вас к экзаменам подготовить.

Я ушел. До Нового года ни о каких тренировках нечего было даже думать. А еще я устал. Я устал постоянно взвешивать каждое свое слово, устал притворяться тем, кем я на самом деле не являюсь.

Я пошел в ритуальный зал и начал чертить пентаграмму, надеясь, что на мой зов ответит мой старый знакомый. Агалиарепт появился в центре пентаграммы, сосредоточенно грызя яблоко. Сейчас он как никогда напоминал человека.

— Ты хочешь что-то узнать? — немного лениво спросил демон.

— А ты ответишь? Причем честно? — я нахмурившись смотрел на него. Демон выглядел стройным невысоким белокурым юношей. Очень хрупким на вид и, что уж тут говорить, необыкновенно красивым.

— Не пялься на меня так, — Агалиарепт изящно потянулся. — Почему людские умы представляют нас чем-то отвратительным и обязательно с рогами?

— Не знаю, но ты сам никогда не пытался развеять это предположение. Что это — такая иллюзия?

— Нет. Это мой истинный облик. Вы люди рисуете ангелов очень похожими на оригиналы, но при этом забываете, что мы когда-то были одними из них. И почему я, являясь фактически братом Михаила, должен внешне сильно от него отличаться? — демон тряхнул белокурыми волосами.

— Если бы вы являлись в своих истинных обличьях постоянно, вам без труда удалось бы собрать свою паству.

— Не-е-ет, — протянул демон. — Так скучно и неспортивно. К тому же так забавно, когда появляешься перед человеком именно в том виде, в котором он тебя заранее представляет. Кстати, как ты узнал, что это именно я?

— По яблоку, — я коротко ответил, стараясь не смотреть на такого непривычного для меня демона.

— О, я знал, что в этих яблоках что-то есть. И это что-то когда-нибудь меня подведет.

— Почему ты решил явить мне свой истинный облик?

— Понятия не имею, — пожал плечами Агалиарепт. — Скучно. Вас людей даже соблазнять ничем не нужно, вы сами гоните себя прямо в пропасть, приближая апокалипсис. Так что ты хотел у меня спросить?

— Ты знаешь, что, — буркнул я, разглядывая свои руки.

— Знаю, — кивнул демон. — Читать в душах и помыслах людей является одной из моих профессиональных обязанностей. Я пожалуй отвечу. Иногда, когда совсем плохо, нужно как-то заглушить свою боль. Когда обвиняешь себя в страшном грехе, иногда даже сильный человек проявляет слабость. И тогда он находит себе некоего козла отпущения, некий объект, на который он складывает определенную меру ответственности. Немного позже, когда боль притупится, можно начать извлекать из созданной ситуации определенную выгоду, причем в прямом смысле этого слова, только вот остановиться уже никак невозможно.

— Ты говоришь загадками.

— Я демон, ты не забыл?

— Нет, не забыл.

— Ты все поймешь, причем очень скоро. Ты уже практически все понял, просто не можешь поверить. Все, отправляй меня назад, мне нельзя долго здесь находиться.

— Почему ты мне помогаешь? — невольно вырвалось у меня.

— Мне скучно, а ты забавный. Почему-то в твоем присутствии я начинаю вспоминать, что не всегда был демоном. Это странное чувство, но оно похоже на адреналиновый всплеск у людей, довольно волнующие ощущения.

Я принялся читать изгнание, недоуменно глядя на генерала. Значит, я ему с самого начала показался «забавным», потому что, кроме него редко кто отвечал на мои вызовы, как будто, он всегда опережал других. Перед тем как исчезнуть, демон крикнул.

— Когда придет время, скажешь ему, что все было зря, и что та Авада была не его. Он поймет, о чем ты говоришь.