Другая история

— Рожденный на исходе седьмого месяца... — повторил я. Про брошенный вызов, это может быть вода, как часто бывает в пророчествах, кто их, эти вызовы, во время войн считает, да и что вообще можно за вызов принять? А вот первая фраза — она указующая, и обычно несколько раз повторяется. Год не указан, так что, получается, что это пророчество может быть и обо мне.

* * *

Наконец, у Гермионы получилось выпустить слабенькую плеть, которая, пролетев мимо тренирующихся парней, чуть не задела Малфоя.

— Грейнджер, аккуратнее, — вскинулся Драко.

— Все, на сегодня достаточно. Сейчас еще попробуем Патронусов вызывать, они, оказывается, очень неплохо болтать умеют, а потом я хотел бы попросить Гермиону и Драко забыть на время взаимную неприязнь и проанализировать совместно вот эту книгу, — я протянул им небольшой томик, который выпросил у Батильды. Неопубликованная книга о самых известных семьях магической Британии.

— А почему вместе? — Гермиона взяла книгу и начала ее листать.

— Потому что ты умеешь анализировать, а Драко знает некоторые подробности, которые могут быть здесь не отражены — начитался, когда про свою семью подробности выяснял.

Глава 30. Чай.

Я сижу в кабинете профессора Люпина и пью чай. Интересно, почему все пытаются напоить меня чаем? Как же я его терпеть не могу. У меня появилась дурная привычка выливать этот напиток в первый попавшийся цветок, если он находился где-нибудь поблизости, пользуясь тем, что собеседник отвлекся. А от второй чашки я мог уже с чистой совестью отказаться.

В последнее время меня часто вызывает к себе директор, говорит о каких-то пространных непонятных вещах. У меня иногда мелькала глупая мысль: а он сам понимает, о чем говорит? Мне всегда безумно жаль этого часа, посвященного монологу директора и попыткам незаметно вылить осточертевший чай в фикус, который стоял прямо перед моим креслом. Цветок в последнее время расцвел, похоже, директор забывал его поливать.

А теперь я сижу в кабинете профессора Люпина и мрачно смотрю в чашку, потому, что в кабинете профессора ЗОТИ цветов не было.

— Гарри, я недавно говорил с Молли, она не понимает, что произошло, и почему ты перестал общаться и с Роном, и с близнецами, и с Джинни. Постоянно шушукаешься о чем-то с Малфоем, неужели он стоит многолетней дружбы?

— А она была, дружба? — пробормотал я, и снова уставился в чашку. Не хочу пить чай, не буду.

— О чем ты говоришь? — вот не нужно, профессор, это же не вы говорите, это кто-то попросил вас. А вам на наши отношения с Роном наплевать, вы выглядите больным даже вне полнолуния. Это потому, что Сириус не хочет разговаривать с вами, а вы сами боитесь первым связаться с ним.

— Я говорю о том, что вы сейчас действовали непедагогично, профессор, заявляя, что Драко Малфой настолько плох, что общение с ним пятнает мою честь.

— Гарри, что ты такое говоришь? — профессор просто опешил.

— Профессор Люпин, вы бы поговорили с моим крестным, а? Ну что вы как дети, ей богу, — я все-таки поставил чашку на стол, — я же вижу, что вам обоим плохо, но я не понимаю, какие кошки между вами пробежали.

— Я не... — профессор закрыл лицо руками. — Я был уверен, что это Сириус, он... иногда он был ненадежен.

— Я знаю, что однажды Сириус очень неудачно пошутил, — я старался говорить мягко, но меня не покидало чувство какой-то брезгливости. Профессор удивленно посмотрел на меня и замолчал.

Я не видел, какой он волк, но что-то мне подсказывает, что такой же жалкий. Как наставник, профессор меня устраивал. Учитывая абсурдность самого предмета, он довольно неплохо справлялся и больше не повторял таких отвратительных выходок, как на нашем первом уроке. Однако уроки профессора Снейпа были и интересней, и намного продуктивнее. После Патронуса он начал преподавать нам дезиллюминационные чары. Вот на них все и застряли, причем, похоже, что надолго. Как я слышал из разговоров остальных учащихся, все курсы, начиная со второго, занимались одним и тем же. А первый осваивал Агуаменти. Видимо, профессор решил облегчить себе жизнь, но вот облегчение жизни студентов в его планы, похоже, не входило. Сложнейшие заклятья, которые даже не изучались в школе — это он хорошо придумал. Всем сразу захотелось обратно на первый курс, который только и делал, что брызгался водой в коридорах. Для меня подобные чары были в новинку, поэтому я страдал вместе с остальными.

В нашем неофициальном расследовании наступало временное затишье, Хагрид не хотел откровенничать ни с наставником, ни со мной. Оставалось ждать, что могут откопать Гермиона с Драко. Пока у них тоже не выстраивалась стройная цепочка, что невероятно их злило.