Другая история

— Все виды вооружения имеют, как свои достоинства, так и недостатки. У ракет ахиллесовой пятой является наведение. Если ракета управляемая, то этому управлению всегда можно помешать. Бронетехника оборудуется различными средствами противодействия, в первую голову, именно управлению вражеских ракет. Тут и средства ослепления наводчика и различные установщики дымовых завес или аэрозольных облаков, да вообще, много чего. От оперенного лома, летящего с гиперзвуковой скоростью, радиопомехами не закроешься. Ручные же гранатометы далеко не "вундерваффе", как казалось после их изобретения. Тогда говорили, что раз теперь любой пехотинец способен подбить бронированную машину, то их все надо списывать в утиль. Практика показала, что это далеко не так. При грамотном использовании бронетехники, подобраться к ней на сотню метров для прицельного выстрела из гранатомета далеко не так просто и может стоить пехотинцу жизни.

Перед глазами Императора снова встало то ущелье, где начинали разгораться чадным пламенем подбитые транспортеры, а на земле лежала, изломанная автоматными очередями человеческая фигурка. Ну зачем он второй выстрел с той же позиции делал!

Мотнув головой, Андрей прогнал наваждение и стал слушать объяснения полковника дальше, стараясь запомнить и осознать как можно больше.

Вскоре у Императора уже голова кружилась от обилия информации.

— Все, перерыв — Андрей устало опустился на скамейку в курилке.

— Иван Саввич, Вам с Калашниковым общаться приходилось?

— Конечно, он ведь только недавно с поста главы концерна ушел. А так он у нас часто бывал, уж на всех испытаниях своих бронетранспортеров обязательно.

— Я у него дома был в прошлом году, на юбилее. Не дом, а музей технических диковин, заполненный разными механизмами, непонятно как работающими, часами хитрыми, оружием фантастическим. И все сделано руками хозяина, у него в подвале сплошь станки прецизионные. Я ему говорю — Михаил Тимофеевич, это все в Политехнический музей надо. А он ни в какую, отвечает — ежели им надо, пусть сами сделают, если смогут. Вот говорит, как помру — все забирайте, а сейчас не отдам, это жизнь моя.

— Да, с характером дядька, он на испытаниях у нас кровушки попил. Но должен признать — по делу.

В ясном небе плыли редкие облачка. Сквозь шум листвы доносилось птичье щебетание и дальнее та-таканье. "Крупняк" — автоматически отметил Андрей. Так бы и сидел, наслаждаясь хорошей погодой и приятным теплым ветерком, но — увы…

— Ну чтож, продолжим осмотр.

* * *

Вечером, сидя в штабе и попивая чай с плюшками, Император собирал воедино весь тот огромный объем информации, что он получил за день.

— Скажите, Иван Саввич — Андрей сделал паузу, формулируя вопрос — Вся та техника, что Вы показали, обильно начинена электроникой. Что будет если она откажет? Неисправность или боевые повреждения…

— При полном отказе всех электронных систем машина сможет только быстро убраться с поля боя. Двигатель от электричества не зависит. Хотя это маловероятно, все системы дублированы.

— Получается, что мы делаем сложную и дорогую технику, которая может стать небоеспособной от замыкания маленького проводочка? Нет ли в этом ошибки?

— Боевая эффективность машин, оснащенных всей этой электронной заумью, настолько велика, что тем, у кого её нет, просто нечего делать в современной войне. Они там будут только в качестве мишеней. Через ствол, как мой отец в Германскую, не постреляешь.

— Ваш отец воевал?

— Да, три дня. Георгия солдатского получил.

— Это как? — Император был изрядно удивлен.

— Он в корпусе Буденного служил. С начала войны они почти целый год в тылу учения проводили, чуть было до солдатских волнений дело не дошло." Как так, наши там кровь проливают, а мы в тылу околачиваемся!" А потом прорыв, на третий день его ранило, как из госпиталя вышел — уже война кончилась.

— А Георгия за что?

— Их самоход в траншее застрял, немцы по нему пристрелялись и подбили. Отец рассказывал, что когда в себя пришел видит, весь экипаж убитый. Другие бронеходы вперед ушли, а пехота отстала. Хотел из машины вылезти, да к своим бежать. Как дверь открыл, а там смерть со всех сторон свистит, страшно нос высунуть. А пушка немецкая по ним стрелять продолжает, вот-вот добьет. Ну и решил он свою шкуру подороже продать, стал в ствол наводить — прицел-то разбит был, да той пушке отвечать. Когда пехотинцы подошли, то очень его за эту стрельбу благодарили, говорили сильно помог.

Глава 23

1982 г.

Москва.

— Господин Петренко, Григорий Петрович?

— Так точно, Вашевысоко…

— Ради Бога на вставайте! И не нужно так официально — мы с Вами не на плацу. Пожалуйста, не ставьте меня в неудобное положение! Вы старше меня чуть не вдвое, да и разговор у нас — не допрос под протокол, а обычная беседа. Прошу Вас называть меня просто Михаил Андреевич. Договорились?

— Так… Дык… Ну конечно, как скажете, Михаил Андреевич…

— Тогда расскажите мне, по простому, своими словами, почему Вы взяли и ударили совершенно незнакомого Вам господина? В чем причина?