Другая история

Генерал-лейтенант Теодор фон Бок шел по изрытому воронками полю и пытался разобраться, что же тут, черт возьми, происходит! Когда его войска продрались сквозь русское предполье и, наконец, уперлись в линию обороны, он обрадовался. Закончилась неопределенность, которая давила на него с самого начала компании. Продвижение германских войск, несмотря на отсутствие неприятеля, было настолько медленным, что вызывало у опытного генштабиста оторопь. Все предвоенные расчеты полетели к черту. Нет дорог, нет мостов, нет даже местного населения. Карты бессовестно врут. Это уму не постижимо, чтобы карты Германского Генштаба оказались неверными! Противника тоже нет, не считая постоянных обстрелов из кустов. А вот потери при этом есть и немалые. Немногочисленные дороги, стиснутые между лесами и болотами, были плотно забиты наступающими войсками. Любимая тактика русских — выпустить несколько снарядов из пушки и раствориться в непроходимых дебрях. Или взорвать мост. Или расстрелять в колонну пулеметную ленту и исчезнуть. Зато теперь наступила определенность. Вот он враг, которого надо разбить, вот наши войска, вот вражеские укрепления, вот наша артиллерия. Оборона русских была сметена мощным артиллерийским ударом, германская армия устремилась вперед, но через несколько километров опять уперлась в оборонительную линию.

Генерал огляделся. Воронки, на дне которых плавал сизый дым, наползали одна на другую, из разрыхленной земли торчали огрызки бревен и непонятные грязные ошметки. Сильно воняло сгоревшей взрывчаткой, так, что першило в горле и слезились глаза.

— Сколько взяли пленных? — спросил он начальника штаба.

— Два десятка. В основном — раненные и контуженные.

— А куда же делась русская армия? Ведь она же здесь точно была. Когда мы попытались прорваться с ходу, нас существенно потрепали.

— Она там — полковник махнул рукой на Восток, откуда доносилась вялая перестрелка — За те две недели, что мы стягивали артиллерию и срывали эти окопы, они отошли и закрепились. Тут оставались небольшие заслоны.

— Чтобы сотворить вот это — генерал обвел рукой лунный пейзаж вокруг — мы потратили несколько эшелонов снарядов. В результате продвинулись на пять километров. И что нам делать дальше? — задал он риторический вопрос. Полковник благоразумно промолчал.

От штабных машин, остановившихся на холме, к ним подбежал один из адъютантов.

— Господин генерал! Только что сообщили — убит начальник связи Седьмого Армейского корпуса.

— Черт знает что! — взорвался генерал — я миллион раз говорил этому великовозрастному мальчишке, чтобы не лез вперед! Место начальника связи — в штабе! А ему все славы хотелось, на броневичке впереди всех, как герой. И вот результат!

— Все произошло в тылу — осторожно уточнил адъютант — застряла колонна с имуществом связи, и полковник Гудериан поехал разбираться с проблемой. Их обстреляли. Колонна уничтожена, Гудериан погиб.

В этот момент с неба донесся странный хруст, как будто рвали бумагу. Начштаба сориентировался первым.

— Ложись! — заорал он и, схватив генерала, грубо повалил его в полузасыпанную траншею. Адъютант так и остался стоять, открыв рот и в недоумении вращая головой по сторонам. Земля толкнула генерала в грудь, а потом, как будто великан припечатал их сверху огромной ладонью. Фон Бок захотел приподняться, чтобы посмотреть, что случилось, но полковник прижал его к земле и с каким-то сумасшедшим весельем в глазах прокричал прямо в лицо.

— Крупный калибр! Пятнадцать сантиметров, а может и все двадцать!

По спине барабанили комья земли, рыхлая почва под ним тряслась, как желе, и генералу уже не хотелось высовываться. Ему хотелось прямо противоположного — зарыться в эту землю поглубже, и он инстинктивно шевелил руками, пытаясь как крот пробуриться вниз.

Интерлюдия