Другая история искусства. От самого начала до наших дней

«Позднепалеологовская живопись дает наглядную картину творческого упадка сил, который наступил в Византии в эту эпоху, когда искусство стало застывать в академических формах, принимающих все более пустой и бездушный отпечаток.

Поздние константинопольские иконы ясно показывают, до какого окостенения линейной системы и до какой выхолощенности дошла столичная живопись на последнем этапе своего развития. В них не остается даже малейших следов от живописного стиля первой половины XIV века. Композиции граничат с чисто академическим пониманием формы, трактовка получает подчеркнутую сухость, сочные мазки окончательно вытесняются тончайшими, графически-острыми линиями. И в таком стиле на христианском Востоке изготовлялось огромное количество икон. Эта бездушная манера письма заносится в Италию, где она ложится в основу так называемых итало-греческих писем, а позже она проникает на Крит, постепенно вырождаясь здесь в эклектическое, глубоко упадочное явление».

Эта упадническая тенденция постепенно преодолевается к концу XIV, началу XV века, по инерции продолжая проявляться в творчестве некоторых художников отдельных стран вплоть до середины XV века. Период, когда «болезненные явления» уже были преодолены, по праву называется началом эпохи Возрождения. Но этот термин применим, лишь если понимать под ним возрождение местной национальной классики, а не мифической античности. И потом успешное развитие шло дальше до линии № 9.

Леохар. Аполлон Бельведерский. IV век до н. э. Линия № 6.

Лоренцо Бернини. Аполлон и Дафна. 1622–25. Линия № 9.

Эта новая эпоха отмечена появлением десятков выдающихся произведений архитектуры и искусства, таких, как Пергамский алтарь, Сикстинская капелла, шедевры германских и французских соборов. (Египетские произведения этого периода см. в главе «Постройка вслепую».) Среди греческих можно назвать Аполлона Бельведерского работы Леохара, Нику Самофракийскую…

Вернемся на шаг назад. На севере, во Франции, к XV веку (линия № 7) сложилось направление, получившее название интернациональная готика, и Италия стала ареной борьбы различных художественных течений. Примером этого стиля служит творчество Фра Анджелико, о котором, кстати, Стендаль писал:

«Как все миниатюристы, он прилагал величайшие усилия к тому, чтобы передать с возможной точностью вещи, которые вовсе того не стоят, и это делает его холодным».

Пуссен. Царство флоры. 1631–32. Линия № 9. Gemaldegalerie, Dresden

Влияние интернациональной готики ощутили на себе и Джентиле да Фабриано в «Поклонении волхвов» (1423), и Беноццо Гоццоли в «Шествии волхвов» (1459–61), но в последнем случае скрупулезность Гоццоли созвучна с зоркой любовью к природе, которой отличались помпеяне.

Множество росписей и мозаик в атриумах и триклиниях изображают птиц и цветы, африканских животных и создания подводного мира. Натурализм южных итальянцев нашел свое выражение в многочисленных натюрмортах, таких, как роспись из дома Юлии Феликс в Помпеях и «Натюрморт с серебряной посудой» в гробнице Вестория Приска I века.

Как видим, склонность к натурализму и максимальной точности в деталях тоже проявляется в разных эпохах, следуя закону «синусоиды». Спрашивается, существовали ли на нашей планете изолированные культуры, развившиеся до такой степени, чтобы правдиво передать средствами живописи, например, многообразие и красоту видимого мира? Оторванные от Старого света культуры индейцев Южной и Центральной Америки до такой степени не развились, хотя вопрос о степени их изолированности остается открытым. И у нашего цивилизованного современника, поставившего перед собой такую задачу, мало что получится, пока он не обратится к опыту «старых мастеров», художников XVI и XVII веков.