Другая история Красной Шапочки [СИ]

— Я все же передумал, — из-за кустов появился Грейсон и опустился на землю рядом с моей одеждой, — давай поговорим сейчас.

— С чего это вдруг-б-буль, — я сделала еще один шаг назад, и дно резко куда-то ушло, а вода хлынула в рот и нос.

Громко откашливаясь, я всплыла и грустным взглядом проводила «мочалку». Скрученная в тугой узел трава задорно подпрыгивала на мелких волнах, уносимая течением.

— Да вот как раз поэтому, — хохотнул оборотень, — еще утопишься пока я не вижу, а с утопцами знаешь какие проблемы бывают?

— Какие? — тут же заинтересовалась я, бочком отходя в сторону.

— Обещаешь не топиться?

Я активно закивала. Не знаю уж, что он обо мне думает, но умирать я пока не планирую. Еще лет эдак шестьдесят как минимум.

Мужчина недоверчиво поджал губы. Качнул головой, будто не одобряя собственное решение, но все же лег на землю. Я широко улыбнулась. Осторожно сделала крошечный шажок в сторону. Потом еще один…

— Бежать тоже бы не советовал, — заметил он, не поворачивая головы.

— Да я как бы и не собиралась, — соврала, не моргнув и глазом.

— Ну да, плащи дохнут только в бою. Как же я мог забыть?

Я клацнула зубами в ответ. И пусть сам думает от злости я это или от холода.

— Утопцы часто преследуют тех, из-за кого пошли на дно, — наконец, принялся объяснять он. — А уж если бедолага погиб насильственно, то покою его убийце не будет. Думаешь, почему жители деревень приходят к вам и умоляют спасти их шкуру от утопца? Неспроста же.

— А это уже нас не касается. Будет нужно, суд они сами проведут. Наше дело — защищать людей от нечисти.

— Ага, кусая оборотней за зад.

— Вам, значит, можно!..

— Мы кусаем только для обращения. И то последний раз это было ого-го сколько сотен лет назад.

Я аж подпрыгнула от неожиданной догадки:

— Так это что получается? Если оборотня укусит человек, то произойдет обратное перевоплощение?!

— Дура ты, — беззлобно бросил он. — Все нынешние оборотни такими рождены. Те, что укушены, долго не живут и потомство оставить не могут. К тому же, как я уже сказал, у нас это давно запрещено. Мы не хотим осквернять свою расу обращенными.

— То есть как… расу? — опешила я. — Вы же нечисть.

— С чего ты это взяла? — расхохотался Грейсон, перекатываясь набок и изучая меня придирчивым взглядом.

Глава 9

Вмиг захотелось спрятаться в реку по самую макушку. И пусть сейчас над водой торчит только моя голова, но в сердце поселилась уверенность — этот мужчина видит намного больше, чем должен.

— Ну как же, — я неловко взмахнула рукой. — На вас же не просто так охотятся. Нечисть.

Я сама слышала, насколько неубедительно звучат мои доводы, но вдолбленное в голову никак не хотело уходить.

— Ты вообще знаешь различие между нежитью и другими расами? — дернул он бровью.

— Ну-у-у, — неуверенно протянула я, стараясь достать рукой до лопатки, при этом сделать это так, чтобы из воды не высунулось чего лишнего. — Раса может продолжать свой род без особых усилий. А вот нечисть появляется спонтанно.

Грейсон широко улыбнулся:

— Без особых усилий… Вот, оказывается, как это называется.

Я только через мгновение поняла, что он имеет в виду, и тут же окунулась в холодную воду целиком, пряча нагревшиеся румянцем щеки.

— Но в принципе правильно, — продолжил тем временем оборотень. — Утопцы и умертвия появляются после смерти. Так же как призраки, ожившие скелеты, личи и тому подобные твари. А вот все остальные или расы, или виды животных. Те же виверны и северные драги — не нечисть.

Я на мгновение задумалась и согласно кивнула:

— Но на них и редко жалобы поступают. Драгов чаще задабривают, а виверны настолько боятся за свое потомство, что близко к людским поселениям не суются.

— Прям вижу, как ты сейчас цитируешь трактаты охотниц, — поддел меня Грейсон.

— А вампиры?

— Нежить, — почти мгновенно отозвалась я. — Разновидность умертвий.

— Хорошо. А банши?

— Разновидность призраков. Причем очень древняя и почти безобидная.

— Лешие?

— Духи.

— Так почему же тогда оборотни в твоем понимании нечисть?

Мое многозначительное протяжное «ну-у-у» Грейсон проигнорировал. Перевернулся обратно на спину и заговорил:

— Это заблуждение, Скарлет. Мы не нечисть. Нечисть только те, кого мог бы укусить оборотень. Я в ответе за тех, кому являюсь альфой, и не позволю, чтобы на них охотились как на животных или тварей тьмы.

В памяти всплыли рассказы сестер о Грейсоне Вуке. О том, как он мастерски путал следы, уводя прочь от оборотней; как легко скрывался сам — делал все, чтобы защитить свое племя. А сейчас есть я — красный плащ, его враг. И я знаю, где находится его деревня.

— Вылезай уже, — недовольно буркнул Грейсон, поднимаясь с земли и зачем-то стягивая с себя рубашку. — Заболеешь еще.

Мои зубы и впрямь давно плясали чечетку, оглашая предрассветный лес занимательным тактом. Но вылезать я и не подумала.

— Отвернись, — хотела скомандовать, но получилось больше похоже на недовольный писк.

Грейсон криво усмехнулся и встал ко мне спиной. Свет тающей луны подчеркнул рельеф его мышц, оттенил несколько глубоких шрамов. А я, не в силах оторвать взгляд от тела оборотня, практически бегом направилась к берегу.