Другая история литературы. От самого начала до наших дней

XXI век. Олег Горяйнов (род. в 1959). «ГРУ ВЕДЕТ ИГРУ»:

«Матушка ей всегда говорила: любовь – это ответственность за того, кого любишь.

Став взрослой, она поняла: ответственность за любимого – это готовность платить по его счетам.

Нет, это – счастье, которое испытываешь, неся ответственность за любимого человека, вот что такое любовь! Она сегодня счастлива, ведь она убила ради любимого человека, она закрыла его собой, своим мастерством, она натянула нос чертовым гринго!..

А он – ее любимый – как он теперь будет благодарен ей, как похвалит ее и прижмет к сердцу, ожесточенному борьбой за всемирную справедливость! О, сколь любезны ласки его!..

Он ведь все еще не воспринимает ее всерьез. И это не оттого, что ей только двадцать лет. Это оттого, что он сильно любит ее и беспокоится о ней, вот и не воспринимает. Ведь он иногда бывает таким нежным с ней.

Она на секунду закрыла глаза. Например как это было, когда она стажировалась после лагеря в Венесуэле…

Посла они в тот раз не достали, но Октябрю удалось подстрелить двух бешеных псов – морских пехотинцев из охраны посольства, а Агата тогда растерялась – сейчас даже смешно об этом вспоминать – и ни в кого не попала, но Октябрито нисколько на нее за это не рассердился, а даже наоборот…

Или – еще лучше – месяца два с половиной тому назад…

Хоть в тот раз и приходилось быть настороже, не снимать кобуры с оружием, потому что дело происходило в горах Сьерра-Мадре, у подножия красавца Чоррераса, в их убежище номер восемнадцать, и ложе у них было – зелень. За ними охотились приспешники бешеных псов-грингос, потому что они с Октябрем взорвали перед этим какой-то песий дом, а потом уходили по отдельности, и она отдала Октябрю все деньги. Оставшейся мелочи ей едва хватило, чтобы добраться автобусом до Чильпансинго, там она позвонила из автомата папочке, и он приехал за ней на своем «Альфа-ромео», а в пещере они с Октябрем занимались любовью, и все пришлось делать быстро, три раза помогать любимому…

Для себя она тогда, конечно, ни черта не получила, но настоящей революционерке, настоящей комсомолке разве так уж необходим вульгарный оргазм?

Разве у нее нет других, более высоких целей?…

Оргазм – удел домохозяек.

Тем более, что виноградника своего она для любимого в свое время не сберегла.

В конце концов, боевого компаньеро нужно любить как боевого компаньеро. Если она будет выказывать слишком много чувственных желаний, ее любимый боевой компаньеро может подумать, что ей хочется превратиться в румяную толстую курицеголовую домохозяйку, и не позволит ей дальше участвовать в Революции. Он и без того нет-нет, да и скажет, глядя на нее полными любви и нежности прекрасными глазами цвета чилийского янтаря, скажет, что она еще молода для того, чтобы действовать на самых опасных ролях, что она с чрезмерной пылкостью относится к…»