Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]

«…Прибыв в Санкт-Петербург, видя, что ему (Брюсу, — Авт.) после присутствия в Сенате, в тайных советах и объявленных канцеляриях на оное (на географию, — Авт.) времени нисколько не достаёт, прилежно меня к сочинению оного поохочивал и наставлял; и хотя я из-за скудости во мне способствующих к тому наук и необходимо нужных знаний осмелиться не находил себя в состоянии, но ему, как начальнику и благодетелю, отказать не мог, и оное в 1719-м от него принял и полагая, что это из сообщённых мне от него знаний сочинить нетрудно, немедленно по предписанному от него плану (оную) начал. Однако в самом начале увидел, что оную в её древней части без достаточной древней истории и в новой части без совершенных со всеми обстоятельствами описаний начать и делать невозможно, ибо надлежало вначале знать об имени, какого оное языка, что значит и от какой причины произошло. К тому ж надлежит знать, какой народ в том пределе издревле обитал, как далеко границы в какое время распростирались, кто владетели были, когда и каким случаем к России приобщено…

Из-за того его превосходительство рассудил, что наиболее следует искать к изъяснению русской древней, именуемой Несторовой летописи, которую, из библиотеки его императорского величества взяв, мне отдал. Сию я, взяв, скоро списал и чаял, что лучше оной было не потребно, а поскольку тогда в начале 1720 года послан я был в Сибирь для устроения заводов горных, где, прибыв, вскоре нашёл другую того же Нестора летопись, которая великие различия с бывшим у меня списком имела (выделено нами, — Авт.), но к сочинению географии в обоих многого недоставало или так тёмно за упущениями переписчиков понималась, что подлинно о положении мест дознаться было нельзя. И сия их разность понудила меня искать другие такие манускрипты и сводить вместе, а что в них неясно, то более следовало от иноязычных изъясниться, и посему я, оставив географию совсем, стал более о собрании этой Истории прилежать».

Работа, за которую взялся В. Н. Татищев ещё при Петре, и впоследствии завершённая целой плеядой историков при Екатерине, была важна и своевременна. Но представьте, сколь сложно было и ему, и тем, кто шёл за ним, составить себе представление о древней русской истории, если даже о временах весьма к ним близких не было достоверных сведений!

В. Н. Татищев родился в 1686 году, всего лишь через семьдесят три года после того, как Собор 1613-го возвёл на престол первого Романова. Но вот оказывается, — как о том написано в юбилейной книге «Государи из Дома Романовых, 1613–1913» (изд. И. Д. Сытина, М., 1913), — практически нет документов ни о составе Собора, ни о его ходе. Судить о них можно только по «Книге об избрании» первого Романова, написанной боярином А. С. Матвеевым шестьдесят лет спустя! От тех времён осталось только два разноречивых экземпляра «грамоты об избрании Михаила Романова на царство», и грамота, адресованная Строгановым, в которой новоиспечённый царь и Собор просят Строгановых: