Другая история Российской империи. От Петра до Павла

«Общий глас современных источников единомысленно утверждает, что Анна Ивановна во всё своё царствование находилась не только под влиянием, но даже, так сказать, под властию своего любимца [Бирона]. Основываясь на таких известиях, вошло в обычай приписывать Бирону и группировавшимся возле него немцам весь жестокий и крутой характер её царствования. Эпоха этого царствования издавна уже носит наименование бироновщины. Но если подвергнуть этот вопрос беспристрастной и строгой критике, то окажется, что к такому обвинению Бирона и с ним всех… правительствовавших немцев — недостаёт твёрдых оснований. Невозможно приписывать весь характер царствования огулом немцам (выделено нами, — Авт.) уже потому, что стоявшие на челе правительства немцы не составляли согласной корпорации, и каждый из них преследовал свои личные интересы… Есть ещё более важное соображение: жестокости и вообще крутые меры, которыми отличалась эпоха царствования Анны Ивановны, не были исключительными свойствами той эпохи; не с ней начали они появляться в России, не с нею и прекратились. Правление Петра Великого ознаменовалось ещё более жестокими, крутыми преследованиями всего противного высочайшей власти… С другой стороны, те же черты жестокости и презрения к человеческому достоинству являются и после Анны Ивановны, при Елизавете Петровне. Поэтому мы не затруднимся сказать, что приписывать всё, что возмущает нас в царствовании Анны Ивановны, следует не самой императрице, не любимцу её, герцогу Курляндскому, а всему веку…»

(См. Костомаров Н. И., Русская история…, стр. 209–211).

Тоже верные слова!

Ну, а если отрешиться от внешних проявлений царствований, и понять наше прошлое не как историю деяний, поступков и страданий отдельных лиц, а как эволюционный процесс развития сообществ и государств?.. И если, сожалея о страданиях, и осуждая жестокости, — учесть, что отнюдь не всех поголовно пороли на площадях, ссылали, вздёргивали на дыбу и сажали на кол?..

То есть, если отжать слёзы, что получим в «сухом остатке»? Получим достаточно простую схему особенного пути России: оказавшись на обочине прогресса, отстав от всех соседей, она совершает могучий рывок, выходит на передовые позиции, а потом… потом начинает жить, как все, и, даже продолжая развиваться на заделе, созданном рывком, снова отстаёт от соседей, пока, фактически развалившись, не совершает очередного рывка!

А. С. Пушкин в «Заметках по русской истории XVIII века» писал: