Другая история Российской империи. От Петра до Павла

«Здешние крестьяне не так образованы, как в других местах, напр., в уездах Ярославском, Углицком, Романовском, Борисоглебском и Рыбинском, потому что они по большей части проживают дома и ездят в Пошехонь, Мологу и Рыбинск только по своим надобностям. Впрочем, несмотря на необразованность, они одарены хорошими умственными способностями…

Кроме того, здешний народ весьма деятелен и трудолюбив, так что без какого-нибудь дела… не может пробыть даже в воскресные дни. Поэтому после каждого праздника он очень скучает о том, что несколько дней сряду был в праздности и бездействии. Память, внимание и понятливость здешнего народа доказываются ещё и тем, что молодые люди очень скоро перенимают незнакомые им песни, и старые очень хорошо помнят те, которые часто пелись во время их молодости. Сметливость здешних жителей видна из того, что они мастера считать, и считают быстро, даже без счётов. Они смышлёны: все почти здешние крестьяне сделают всё, что ни увидят, не хуже мастера… В этом отношении женщины не уступают мужчинам».

В другой части очерка этот же автор заметил:

«Почти все крестьяне здешнего округа умеют во всё вникать и скоро понимать то, чему учатся или что хотят узнать; они также очень трудолюбивы и проворны».

Всё это сказано о пошехонцах, сочинивших о себе целую серию забавных историй, создавших им репутацию непутёвых и проказливых чудаков. К сожалению, из-за злой сатиры М. Е. Салтыкова-Щедрина они ассоциируются теперь с самыми тупыми и дикими людьми.

А вот — из описания сельских жителей Каширского уезда, сделанного священником П. Троицким для Географического общества:

«Действительно, здешним жителям нельзя не отдать в некоторых отношениях преимущества. Так, здешний житель готов вступить в разговор с кем угодно и, если нужно, рассуждать о всяком предмете, не превышающем круга его познаний. В нём есть и сметливость, потому что он вовремя умеет молчать и вовремя высказать, что нужно: есть и рассудительность…»

Автор последней характеристики склонен был считать названные им свойства преимуществом крестьян именно своего края. А этнограф Н. А. Иваницкий, описывавший вологодских крестьян 80-х годов XIX века, решительно распространил своё определение на всех русских:

«Что этот народ в общем умён, хитёр и остроумен, как вообще великорусское племя — об этом повторять нечего».

«Повторять нечего!» — и действительно, мы встречаем подобные утверждения в ответах, поступавших в научные общества из самых разных районов России. И не только в корреспонденциях, составленных по программам обществ, но даже в отчётах государственных учреждений. Вятская губернская палата государственных имуществ, например, неоднократно отмечала прилежание вятских крестьян и их «переимчивость» ко всему новому, полезному в хозяйстве. О сметливости крестьян писали в официальном обзоре Рязанской губернии и других документах.

Даже князь В. Ф. Одоевский — эстет, склонный к элитарному мышлению, человек энциклопедической европейской образованности, не мог не отметить «чудную понятливость русского народа».

Нередки рассказы о самоотверженности на пожаре, готовности помочь другому человеку, ведь пожар — частое бедствие для деревянной русской деревни.