Другая история (Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора - Литературный клуб Lady-Webnice) (СИ)

- Знаешь, ты странный. Не хотел драться - мог бы им просто деньги отдать…

- На то есть причины, - он грустно улыбнулся. -  И принципы.

- Принципы?

- Да. В данном случае: если хочешь получить деньги - придется постараться. Свои они отработали.

- Странная у тебя философия.

- Есть немного.

Пауза.

- Ролан?

- Да?

- Мы ведь работаем в паре?

-Да.

Вновь неловкое молчание.

- Ролан?

- Да?

- Раз уж так… - она снова опустила глаза, но ее руки нетерпеливо обвились вокруг его шеи - Может быть, нам стоит узнать друг друга получше?

Он медленно улыбнулся.

- Думаю, ты права.

Osimi

Малыши. Или Смерть - шаг в вечность. (Резниченко Dexo Ольга)

***

И хоть мне только двадцать три, я уже несколько лет подряд работаю в этом детдоме, доме малютки.

У меня старшая группа, дети шести-семи лет.

И хоть жители этого маленького мира это всего лишь малыши, но уже достаточно явно каждый из ребят проявляет свой нрав, характер, те или иные склонности, задатки на будущее.

Кто-то постоянно прячется под кроватку, кто-то спит, накрывшись подушечкой, кто-то визжит и возмущается, а кто-то всего на свете стесняется.

Вот и Алек и Павлик выделялись своей индивидуальностью, заявляя на весь мир, что они личности, а не живые куклы.

Два брата. Они попали к нам два года назад.

Алек был старше своего братика всего на год, но заботился, переживал и наставлял, словно в его жилах давно уже течет кровь, а его мудрое сердечко бьется не один десяток лет. Повзрослеть не по годам. Быть ответственным по нужде.

Павлик безотговорочно следовал за своим братом, не пререкаясь, доверяя ему на все сто процентов свою судьбу, свою жизнь.

Маленький, милый, тихонький, он всегда умудрялся где-нибудь выпачкаться, влезть в какую-нибудь гадость. Алек в ответ по-отцовски ворчал и гневался, хотя сам не мед. Более нахального, смелого и изобретательного хулиганчика в нашем детдоме не найти.

То жучка разорвет на клочья, до девочке в подарок дохлую крысу подсунет, то соседского кота в ловушку поймает.

Пришлось слишком много усилий приложить, что бы прорваться сквозь железно-бетонные стены, что возвели эти два парнишка вокруг себя. Никому не доверять, молчать и сомневаться. Проверять.

Всю жизнь быть в детдоме, потерять в прежнем месте своих двух лучших друзей, двух братьев Рене и Кая, и пусть роднила не кровь, зато ближе людей не было на всем белом свете. Вот что значит, жить трудно, вот что значит «жизнь дерьмо», а не когда потерял сто долларов или каждый вечер мыть лапы «ее» собаке.

Последнее время я ловила себя на том, что уж сильно полюбила этих крошек, и бегу на работу, в первую очередь, ради них а уж потом все остальное.

С трудом, постепенно, шаг за шагом, но все же прорвала оборону. Они пустили меня в свой мир. И я знаю, что главная цена за такой подарок любовь.

Я не смогу их бросить. Никогда. Но что моя зарплата? Я давно уже стала задумываться над тем, что бы усыновить их, тем более, что это последний год, когда Алек и Павлик в этом заведении. Перевод. Ни я, ни они этого не выдержат.

Но это будет потом. А сейчас вновь 14 сентября. Тот проклятый день, когда двух мальчишек украл какой-то маньяк, педофил. Сегодня день, когда малышей разодрали на куски, а затем без сожалений закопали в землю.

Это была тайна. Моя с Алеком и Павликом тайна.

Я подговорила мою сотрудницу отвезти группу на прогулку в парк им. Горького. Отдохнуть. Развеяться.

Туда, где все это произошло с малышами. Там, где были погребены их кости.

Я не особо верила в историю Павлика, что после смерти, в тот ужасный день, дух Кая явился ему и попросил не грустить, не замыкаться в себе, не страдать о произошедшем. Сказал, что они теперь счастливы. Но, так как сильно любят своих братиков, то на каждую годовщину будут приходить в парк им. Горького для встречи. Что бы хоть мгновение побыть рядом, обняться и рассказать друг другу наболевшее.

Я помню, как в прошлый год Алек и Павлик рыдали, плакали, умоляли отвезти туда, где произошло убийство. Это был целый резонанс на весь детдом. Администрация приняла решение, что не стоит усугублять травму малышей и наложила табу на поездку в тот район. Не только в этот день, а целый месяц.

Мы тогда не особо были близкими. Я старалась понять причины столь сильного бешенства, отчаяния, переживаний, но выудить хоть капельку правды было невозможно.

Невозможно, до вчерашнего вечера.

Я впервые видела Алека такого покорного, сломанного, умоляющего.

Поездка в парк им. Горького.

Что мне стоит?

На этот раз я не уточнила маршрут и не напомнила о фактах, связывающих все события в один узел.

Администрация? Разве она что-то помнит? Разве ей это нужно?

И слава Богу. Потому что я не выдержу больше такой истерики, как случилась в прошлый год. Тех слез, тех вспышек гнева и ненависти.

Мы вышли из автобуса, как раз возле аттракционов.

Мила знала о моей материнской любви к малышам, а потому не особо удивилась, когда я отпросилась на несколько минут отойти с ними прогуляться.

Было не по себе. Но то поднесенное настроение, те счастливые глаза ребят. А смех Алека? Я его слышу впервые.

Мурашки побежали по телу.