Другая история(Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора-Литературный клуб Lady-Webnice)

 Белоснежная кожа… черные густые брови… и шрам… да, над бровью был немалый  пугающий своей историей шрам…

 Прошло еще несколько секунд, и лишь затем Вестник от меня оторвался.

Свет начал тускнеть.

А мир – оживать.

 Не проронив ни слова, ни звука, Страж резко развернулся… и ушел прочь. Прочь… оставляя меня все еще «в живых» серди мертвых.

***

Много… и одновременно мало… времени прошло с того момента.

 Мы еще больше сдружились с Ирвином.

 Мать стала потихоньку приходить в себя. А тот необычный случай в день моей смерти она, видимо, решила забыть, ведь так лучше, чем пытаться во всем этом разобраться.

 Больше попыток свести счеты с жизнью не предпринимала.

А значит, и я буду… «жить».

***

- Ирвин, ты слышал это?

- Что?

- Крик!

- В этом лесу и не такое привидится.

- Нет, я слышала крик! Пошли, - крепко ухватилась за руку своего «вечного» друга, и полетела в сторону звука.

 Буквально сто метров – и мы наткнулись на огромную яму, ловушку для диких зверей. В ней лежало несколько маленьких детишек... их скрючило от боли. Тихо плакали.

- Им нужно помочь! – не выдержала я.

- Издеваешься?

- Это же дети!

- Дети. И их родители скоро бросятся на поиски, если уже не начали искать, так что их и так скоро спасут.

- Ты шутишь?

- Это ты чего-то не понимаешь. Мы - НЕ ЛЮДИ, запомни уже наконец-то. Тебе мало тех судов, что ты прошла?

- Но они умрут до того, как их найдут.

- Что же, значит, так суждено. Суждено, как и всем тем, кто теперь с нами по одну черту. Смерть не так уж и ужасна.

- Не так ужасна? Что же ты не выбрал ее, когда умирал? Что же ты так хватался за жизнь, что стал вечным изгоем? Не там, не тут, нигде и всюду? Это же твои слова, не мои.

 Ирвин нервно фыркнул и ушел прочь.

 - ТРУС!

***

Единственной правильной мыслью мне казалось, это найти свою мать и убедить ее идти за мной. Прийти сюда.

(МАТЬ)

 Я все еще всматривалась в ее… немое лицо… в ее стеклянные глаза на фотографии, как вдруг неожиданно карточка свалилась на стол. Со стуком. С криком.

 Я обернулась. Но окна были плотно закрыты. Ни один сквозняк не мог ворваться сюда.

 Нет. Бред.

 Но едва я снова подняла фотографию, и умостила ее поудобнее, «наверняка», как вдруг  с грохотом та вновь развалилась на столе.

 - Ох, девочка, моя девочка...

***

Казалось, сама себе прошептала.

Больше не пыталась сражаться со мной. Фотография так и осталась валяться на столе.

 Следующий шаг.

Я пыталась открыть дверь. Я должна дать ей намеки, знаки...

И я верю, я хочу верить в то, что она все поймет правильно и пойдет по моим крошкам. И лишь бы все это не было напрасным, запоздалым…

 Но  что я могу? Все, что удалось мне, все те разы, когда я смогла ворваться в материальный мир, все это было совершенно случайным, с десятого-сотого раза, моментом удачи, а не умения.

 Каждая моя попытка ударить рукой по деревянной двери, по настоящей стене, неприступной, упертой стене, каждая попытка всем телом врезаться в нее оканчивалась тем, что я проваливалась сквозь нее в сени и распластывалась на полу.

Еще такая глупая попытка – и от своего разгона и напора я вылетела чуть ли не к входным дверям. В другой ситуации я бы искренне рассмеялась над всем этим, но теперь, когда от всего этого зависела жизнь малышей….

 Едва я поднялась с колен, как вдруг передо мной, совершенно неожиданно появился Страж. Темный вестник Смерти.

 Не успела.

 Я всматривалась в глаза тьмы, в глаза моему «старому» знакомому, тому самому, что был уже в моем доме, тому, у которого такой пугающий глубокий шрам… и мысленно молила о пощаде, об отсрочке. Я молила проявить хоть капельку человечности…

 Я готова понести наказание, «кару», но только сначала нужно спасти, спасти их… спасти ребят.

- Прошу… - робко прошептала я ему в лицо.

 Но он отвел от меня взгляд. Стоял в нерешимости.

Я набралась храбрости и… сама коснулась его руки. Холодной, ледяной, белоснежной руки.

Я хотела, должна была показать ему все то, что знаю…

 Он не содрогнулся. Лишь удивленно взглянул мне в глаза.

 Снова картинки прошлого плясали в его озерцах, плясали во тьме.

 Еще мгновение, еще секунды, и Страж сдвинулся с места. Он отстранил свою руку от моей и пошагал через сени в дом.

 Я поспешила за ним.

 Едва мы оказались за дверью, как вдруг Вестник взял меня за руку и робко, неуверенно поднял вверх, протянул вперед… к двери.

 Я подчинилась его воле.

Мы вместе пнули стену. «Цепи»  спали. Двери дрогнули.

  Мать. От неожиданности она даже подскочила на месте.

Но ничего. Ничего… Так нужно…

Она стояла в нерешимости… и испуганно смотрела на раскрывшиеся сами по себе двери.

 В то же мгновение Страж поднял мою руку в сторону столика, в сторону моей фотографии. Та неожиданно дрогнула под напором наших глаз, а затем и вовсе сдвинулась с места, еще мгновение – и слетела на пол.

 Мама дрожала. Дрожала от страха.

 Но отступать нельзя.

 Страж сжал крепче мою руку и потащил за собой в сени.

 Снова обоюдная попытка – и входные двери раскрылись настежь.

(Мать)

Больше я не сомневалась. Я знала, да, я знала, что она где-то рядом. Все это время…

Что она это была в тот вечер, в тот злосчастный вечер, когда я сдалась….

***

Мама поняла. Все правильно поняла.