Другая история войн. От палок до бомбард

Означает ли это, что в XVI веке могли, выучив еврейский язык, читать этрусское письмо, – не знаем, но теория эта ныне считается несостоятельной. В середине XX века Д. Дирингер в книге «Алфавит» высказал мнение, что «… этрусский алфавит был связующим звеном между греческим и латинским алфавитами… Отсутствие в раннем латинском алфавите особого знака для сочетания х (ks), который существовал в греческом алфавите, в том числе и в халкидском его варианте, но которого не было в этрусском, служит лишним доказательством того, что латинский алфавит ведет свое начало от этрусского».

Как видим, не все так однозначно и прямолинейно, как зачастую кажется сторонникам вызубренных схем!.. Откуда же берутся схемы?

В Средние века на континенте и Британских островах развилось несколько пошибов (стилей латинского курсивного письма): итальянский или лангобардский, меровингский (во Франкском королевстве), вестготский (в Испании), немецкий и островной. Все это было якобы тысячу (и даже больше) лет назад. А вскоре появились старофранцузский, старонемецкий и староанглийский языки, на которых говорил герцог Фландрии и Артуа Гримальд, герой романа Т. Манна «Избранник» – цитатой из которого мы начали эту главу. Но в XV–XVI веках всю эту старину считали античностью. Да, не были князья лингвистами! Слабо себе представляли язык своих предков!

А. Зализняк пишет: «Человеку с улицы (?), владеющему с детства некоторым языком, в большинстве случаев не приходит в голову, что он еще не все знает об этом языке. Он решительно не понимает, зачем существует еще такая наука лингвистика». И затем объясняет, что лингвистика имеет свои строгие законы, понятные только посвященному. Опровергая идею «вселенской фальсификации письменных памятников» (которой как раз мы и занимаемся), этот посвященный в тайны автор, ученый-лингвист, так описывает успехи своей науки в XIX–XX веках:

«Открылась (после определенной работы. – Авт.) картина плавного изменения языка от века к веку по сотням параметров. При этом одна цепочка изменений, прослеживаемых по письменным памятникам, приводит от народной латыни, скажем, к гасконскому диалекту французского языка, другая – к кастильскому диалекту испанского языка, третья – к венецианскому диалекту итальянского языка и т. д., по всем языкам и диалектам. Особая цепочка изменений отражает движение литературной латыни от классической формы к средневековой… Если латынь – это изобретение средневекового фальсификатора, то он несомненно должен был знать сравнительную грамматику не только романских языков, но и всей индоевропейской семьи языков в целом. Дело в том, что, придумывая латынь, он ввел в нее множество слов и грамматических форм, которые не оставили никаких следов в романских языках (?!!), зато находят правильные соответствия в том или ином языке из других ветвей индоевропейской семьи».

Как же так?!! Если романские языки произошли от классической или народной латыни, почему же ее грамматические формы не оставили следов в этих языках? Непосвященный «человек с улицы» очень удивлен и начинает думать, что его дурачат.

Как же надо было исхитриться, чтобы в древнеанглийском или древневерхненемецком, или в каком-нибудь древнескандинавском языке так мало осталось от латыни. Впрочем, не надо недооценивать «человека с улицы». Он никогда не скажет: «Не может быть, чтобы в одно и то же время в Помпеях уличным языком была латынь, а у Данте во Флоренции – итальянский». А почему, собственно, нет? В станицах нашей родной Кубани говорят совсем не так, как в Москве, и это никого не удивляет.