Другая история войн. От палок до бомбард

А теперь поставьте на место Чингисхана византийского императора, вынужденного покинуть Константинополь после осады его европейскими крестоносцами, переселившегося в Никею. И вот он создает из турецких, арабских, персидских воинов с помощью своих обученных военачальников мощную армию. Она, возможно, победила в числе прочих и Китай, и вернулась, чтобы отвоевать обратно свою священную столицу.

Никейский император мог нанять для своих целей и генуэзцев, и монголов, и племена южной Индии. Он мог привлечь на свою сторону любое племя с территории Рус, или захватить любое русское княжество и призвать под свои знамена его юношей. Для завоевания же этих княжеств мог послать на Русь тех, кого ему было удобнее, например, жителей Иранского нагорья – говоря по-античному, парфян.

Плутарх, историк I–II веков, писал, что «от преследующих парфян убежать невозможно, в бегстве же они неуловимы, будто их диковинные стрелы, невидимы в полете и раньше, чем заметит стрелок, пронзают насквозь все, что ни попадется на пути, а вооружение закованного в латы всадника такой работы, что все пробивает, а само выдерживает всякий удар».

А вот высказывание нашего современника, военного историка В. Сахарова о монголах:

«Любимая тактика монголов заключалась в устройстве засад, в постоянных нападениях, в заманивании противника и в внезапном переходе в наступление… Утомив неприятеля отступлением, они перескакивали на свежих лошадей, окружали врага с флангов и с тыла, засыпали его тучей стрел, а затем бросались в рукопашную».

Сравните сами с мнением Плутарха.

Но иногда сообщения В. Сахарова вгоняют в оторопь:

«Боевые порядки этих народов в высшей степени замечательны тем, что в основании их лежит идея резерва; это одно уже показывает, насколько тактическое искусство было выше у восточных народов сравнительно с состоянием его у европейских современников, среди которых крайнее развитие индивидуализма свело всю тактику к единоборству».

Напиши такое штатский, – рукой бы махнуть. Но когда такие заявления делает военный человек, становится не по себе. «В основе боевых порядков лежит идея». Очень хорошо. А где теоретические трактаты по тактике? У монгольских кочевников, что ли? Нет, они в Византии. Потому и «лежит идея», что перед нами не дикие кочевники, а регулярные войска самой «продвинутой» в то время в военном отношении Ромейской, Римской империи.

«Дисциплина войск и возможность управлять боем постепенным употреблением войск задних линий и резерва давали возможность полководцу восточных народов (правильнее сказать: восточных византийцев. – Авт.) проявить вполне свое искусство, свои таланты и направлять все силы к достижению общей цели, что было несравненно труднее для западноевропейских военачальников, которые, вообще говоря, подавали только своим войскам пример личного мужества и отваги».