Другая химия

И вот с этого момента всё пошло наперекосяк! В школе меня начали регулярно бить, я вообще ни с кем не общался и жил у бабки, которая встречала меня из школы и провожала.

Во второй класс меня привезли в этот военный городок. Горячей воды нет, электричество постоянно отключают, у маман постоянно истерика. Грызня дома была вообще без перерыва.

Большинство парней на территории этой части были реперами. Ну и чтобы меня не лупили я тоже прикинулся репером. Там нужно было выучить название десяти реперских групп. Это был момент затишья.

Прошло где–то полтора года, я учился уже в 3–м классе, и вот тогда началась жесть. У меня в классе была просто мегадеспотичная классная руководительница, которая носила рыжий парик. Она постоянно на нас орала, рвала тетради и била нас указкой. У детей в классе была истерика. Неоднократно приходили разбираться родители, но ей было пофигу. У меня была фобия по поводу этой училки. Я не хотел идти в школу, я упирался просто всеми конечностями! Плюс была фобия, что пока я шёл полтора километра до школы, могла вылезти какая–нибудь сволота и за то, что я не репер дать в репу.

В соседнем классе был один мальчик, который постоянно на всех бычился. И как–то мы начали цапаться, я понял, что сейчас будет драка, и отошёл от этого дела. Но он уже был заведённый, прицепился к другому мальчику и рассёк ему голову металлической линейкой. После этого я стал ещё меньше хотеть ходить в школу.

Где–то классу к пятому у нас в школе появилась тенденция «ставить на бабки». Шестиклассники были отморозками и поджидали всех, кто был младше перед школой:

— Деньги есть?

— Нет.

— Сейчас по мордашке настучу, всё, что найду – всё моё.

По мордашке настучали, ничего не нашли. Идёшь домой. А дома разборки, вечная грызня, потому что очень ждали квартиру в Москве, а вместо этого отсутствие горячей воды, отключение света, а дом весь течёт и рассыпается.

Отец в основном был на работе. Предыстория его примерно такая. Его матушка — тётка с 4–мя классами образования. Максимум как она его воспитывала, это могла дать котлету, рубашку и когда приезжал дед, нажаловаться на батю, чтобы тот его выпорол. У меня была примерно такая же модель воспитания. Он мне всё запрещал. Меня постоянно били и ругали.

Когда мне исполнилось 11 лет, я словно съехал с катушек. Я узнал, что такое рок–музыка и вошёл в эту тусовку, хоть она и была маленькая. Вот тогда стало помягче, потому что была какая–то защита и уже было не так страшно ходить по улицам. Но там было жуткое бухло, а в 12 лет я первый раз попробовал наркотики.

За пределами школы у меня была какая–то защита, а в самой школе нет. Я был единственный волосатый в школе и носил косуху. Ну и начиналось: — Эй, волосатый, а ну как иди сюда!

Я принципиально не мог подстричься или поменять шмотки. Это значило бы, что я вылечу из той рок–тусовки. С одноклассниками было ещё более или менее, но зато до 8–го класса я систематически был бит всеми старшеклассниками.

Однажды я прихожу на рок–сейшн и выпиваю много–много водки. И один парень говорит:

— Фигня ваша водка. Вот у меня есть тема!

«Темой» оказался реактивный эфедрон, т.н. «мулька». 2 шприца, 4 человека и нормально. Это была моя первая проба. Я так ничего и не понял, потому что мулька оказалась недоваренной и поэтому довольно слабая. Я был пьяный, ничего не почувствовал и мне только обожгло вену. Не факт что это вообще была мулька, потому что там всё готовилось очень быстро на пьяную голову. Мне было тогда наплевать что это, было просто круто попробовать и покрасоваться перед старшими товарищами, дескать «что я лох, что ли?»

Все ребята, с которыми я дружил, торчали уже давно. Т.к. дома были бесконечные скандалы, на улице и в школе постоянные проблемы, поэтому я тусовался с ними. Для меня это был залог безопасности, и к тому же тогда мы были схожи по идеологии. Все тусовки происходили в подвале.

Потом я так же попробовал второй раз, третий, четвёртый. И как–то мне предложили попробовать «винт» (самодельный первитин). Это такая субстанция, которую можно сварить прямо в подвале. Там много примесей, поэтому происходит нехилая интоксикация организма. Опять же всё это было грязно и в подвальных условиях. Меня это дико впёрло! Естественно, что с мулькой этого не сравнить.

Все знали, что в этом подвале существует наркоманский притон. И когда я выполз из подвала, то мимо проходила какая–то знакомая женщина:

— Ты что тут делаешь?

Я дико сел на измену и решил посидеть дома. Потому что если бы дошли слухи до отца, то он меня просто убил бы. Чтобы не спалиться, мы кололи не в руки, а под колени. У тех, у кого уже не было вен, кололи под язык или под мышку, кто куда мог.

Через некоторое время, когда дома случилась очередная потасовка, то я опять сбежал в подвал. И я поставился второй раз. Мне сказали, дескать, давай денег, хватит халяву. Денег у меня не было, поэтому я просто на это забил и больше туда не ходил.

Через какое–то время у нас был следующий сейшн и мне опять предложили:

— Ну что, ты будешь?

— У меня денег нет!

— Ладно, не парься, там есть.