Другая. Книга 2 (СИ)

Полуэльф с такими же зелеными глазами, что ивидящая, внимательно смотрел на него. Что — то в нем было не так, но без утерянного волка он не может ощутить опасность. Морриус медлил, выбирать сторону сейчас нерационально: он не знал, свободны ли они от разборок за ведьму. Но его спасла лиса:

— Он же шар’эах**, на роже написано.

«Грубая ты, милая. Я — то думал, что ты породнишься с моим кланом», — мысленно усмехнулся альфа, но упоминание о рабстве кое — что открыли для него. Все четверо выглядели зажато, но вполне могли быть хорошими воинами, даже щуплая девчонка — дроу. Даже лиса с надменным взглядом и прямой спиной, будто выдрессированная на арене пустыни Локра. Все их могло объединять только одно — глаз раба.

Морриус поднялся, полностью уверенный в своих доводах, выбрал цель и подошел. Лиса вскинула подбородок, не мигая смотрела в его глаза. Янтарные с звериным хищным зрачком. Спутанные грязные волосы могли отливать золотом — тогда она точно находка! Золотая лисица, да еще в его руках! Но альфа отогнал мысли, кивнул оборотню за ее спиной, тот ослабил веревки.

Как только Морриус потянулся к ее груди, лисица умудрилась выпутать связанные за спиной руки, перехватить за запястье. При свете блеклых свечей мелькнул кинжал, но альфа успел: он схватил ее за ворот, с силой оттянул вниз, оголяя шею, разрывая ткань. Секунда — показались ключицы, еще ниже виднелся уголок черной татуировки.

— Где твой шар’эах, лисица? — спросил он, а губы растянулись в усмешке. Пускай волк покинул его, отдав свою жизнь за существование его бренного тела, но чутье Зверя теплилось где — то внутри.

Лиса молчала, легкий румянец едва заметно покрыл щеки, но две янтарные бездны глаз смотрели на него.

Морриус потянул чуть ниже, пальцами касаясь обнаженной кожи груди, касаясь округлости. Он ткнул в то место, где было сердце, ладонью касаясь сокрытого, но напряженного соска.

Татуировка засветилась, нагрелась. Альфа успел убрать руку прежде, чем лисица вскрикнула.

— Что ты сделал?! — у паренька эльфа прорезался голос, но волк не спешил отвечать. Он хотел, чтобы все они заметили реакцию девушки. Она уже поняла, что он освободил ее от глаза рабства. Согнувшись пополам, сжимала свои плечи, будто боялась распасться на части. Послышался вздох полной грудью, лиса вскинула голову. Блестящие, золотисто — медовые глаза смотрели сквозь него. О, Морриус знал это взгляд.

Работорговцем может стать любой, но вот путь шах — ра один, и то по кругу. Разорвать его или выйти из работорговли невозможно… Поэтому он сменил этот круг на другой. Шах — ра дает оковы рабства, наносит вечный глаз на сердце. Но он же может избавить любого от этого проклятия.

— Отреченный шар’эах, — голосвидящейслегка отрезвил его от наблюдений за лисицей. Та немигающим, но опьяненным взглядом смотрела в пустоту.

— Это невозможно…

— Но ты сам все видел.

Альфа вернулся на место и жестом приказал снять кляп с беснующего волка, который явно был привязан к золотой лисице.

— Я дам вам свободу, авидящаяпоможет мне.

***

Эриб лениво наблюдал за стекающей кровью ведьмы. Еще одна пустышка. Как же хорошо, что его новая ручная ведьма оказалась обращенной в вампира. Сильнее кровь, сильнее его наследник. Правда, он сомневался в могуществе Вайрет, та совсем оказалась необучаема. Однако ее кровь, смешанная с вампирской, да и наличие растущего ребенка под сердцем, делали из нее более — менее стоящую партию. На данный момент.

Главный зал давно пропитался кровью ведьм. За полгода Эриб воссоздал инквизицию, тупых фанатиков, которые искали ведьм по всему свету. Ему свозили женщин, девушек, старух и даже новорожденных со всех концов Рэффир, Свободных земель и даже южных островов. Но ни одна, будь она проклята, не была столь близка к силе Бриэльзы, как была Элен.

Книга ведьм бесполезна без их крови, без их магии. Но он нашел кое — что еще: страницы манускрипта с новой кровью открывались все быстрее. И вот на этот раз показалось что — то стоящее: разрушение оков истинности. О, он мечтал об этом с тех пор, как встретил проклятую Бриэльзу. Их истинность, притяжение, приносило столько боли, что даже он, полубог, хотел освободиться от этих пут. Древние и якобы мудрые боги, его предки, решили дать своим рабам шанс на лучшую жизнь, упростив поиск счастья. Они думали, что даруют им процветание, вечную любовь и лучезарные сбывшиеся мечты, но смертные, в какой бы телесной оболочке ни находились, гадили во всем. Они убивали соперников, своих родных, себя, землю, по которой ходят, заставляя богов злиться. Тогда древние изменили свое благословление, превратив истинность в расплату. Убив соседа, ты нарекаешь своего ребенка на вечное служение соседских детей. Украв у него, ты получишь сына или дочь с разбитым от горя сердцем, потому что проклятые узы истинности настигнут — о, нет, не тебя! — твоих детей, внуков, правнуков.

И полубог решил позабавиться, сея раздор еще больше. Однако совсем забыл, что находясь в этом мире, он живет по его правилам — и истинность настигла его в лице Бриэльзы.