Другая любовь

Потом они лежали вместе в тишине, оба наполненные, оба изумленные и шокированные. Они не выключали свет, и Том осмелился взглянуть на Джоэла, вглядеться в его лицо, и он был потрясен полнейшей безмятежностью Джоэла.

"Джоэл?"

"Мгм?"

"Почему мы так спокойны?"

Джоэл повел глазами в сторону Тома. Он улыбался. "Я вспоминаю то, что мы сейчас делали. Это ведь продолжалось недолго, а?"

"Да."

"Но мне хорошо. Я совершенно счастлив именно теперь, хоть это и продолжалось только минуту! Не могу этого понять!..."

(Donaghe 1989: 9-10, 129-130)

Всё предшествующее повествование сосредоточивалось на Джоэле и как бы велось от его лица, а тут вдруг всё увидено глазами Тома. Видимо, здесь сквозь литературный сюжет прорвались какие-то собственные воспоминания автора. Книга посвящена некоему Дж. И. X., ибо автор обязан ему "четырнадцатью годами, за которые я дорос до понимания того, что любовь необъяснима" (Donaghe 1989: frontispis). Мы с интересом вглядываемся в портрет автора: обычное мужское лицо, совершенно непроницаемое.

Ощущением счастья и романтикой юности пронизан и роман Джона Фокса о любви двух подростков "Мальчики на скале", хотя в этом романе гораздо сильнее внимание к технической стороне секса, да и сам секс интенсивнее. Повествование ведется от лица одного из подростков, Билла Коннорса. Он вполне осознает необычность своих чувств, долго и несмело приглядывается к красивому юноше старше себя, Алу ДиЧикко, и наконец сближается с ним. Оказывается, тот тоже не чужд этого рода чувств. Они заехали к Алу домой. Присели на диван.

"Я снял свои кроссовки и носки и поставил их рядом с кроссовками Ала. Мне нравилось, как они выглядели рядом. Наши босые ноги соприкоснулись. Он стянул свою трикотажную рубашку через голову и сказал: "Что же ты не снимаешь свою рубашку, красивый мой?"

Когда я расстегнул ее, он тряхнул головой и провел пальцами по своим черным кудрям. Вены проступили на каждой его руке, пробегая вниз от плеч по бицепсам. Ниже его пупка начиналась узкая полоска тонких черных волос, поднимавшаяся к груди, где она как бы расширялась и исчезала. Он вытянул обе руки и скользнул пальцами по моим рукам, потом изогнулся, присел и начал вставать и вроде как потащил меня за руки, чтобы я встал тоже. Мы стояли так долго, в штанах, но со снятыми рубашками, босые, прикосновениями рук медленно ощущая грудь и руки друг друга, очень медленно и постепенно, наступая друг другу на ноги, сперва случайно. Я пробежал пальцами вверх по узкой линии волос поднимавшейся по его животу. Было немного волос ниже каждого соска.

"Мне жутко нравится твое тело", - сказал я.

Он сказал: "И мне твое тоже". А у меня вряд ли был хоть волосок на теле.