Другая миссис Миллер

Да это точно было поводом. Ты думаешь, запертая в четырех стенах домохозяйка, за которой ты шпионила неделями, внезапно решила попутешествовать до того, как получила твою записку? Нельзя сказать, что это невозможно, но кажется маловероятным. Возможно, она собралась убежать, потому что ты угрожала разболтать ее секрет. Загадка в том, кто еще узнал об этом и что он в связи с этим предпринял.

После задумчивого молчания он сказал:

– Поверить не могу.

– Я сказала тебе правду обо всем, что знаю.

– Дело не в этом. Спроси меня вчера, какова вероятность, что Фиби выйдет из дома не за продуктами, я бы ответил, что миллион к одному. Теперь я чувствую себя так, будто практически не знал свою жену.

– У каждого из нас есть слепые пятна.

Он покачал головой.

– Думаю, это больше чем пятно. Я был просто слеп в последнее время. Утром она говорила то же самое. Конечно, я спорил с ней. Но она была права. – Он вздохнул. – Я хочу посмотреть на этот чемодан.

Надя посмотрела в окно и увидела, что солнце стремится к закату этого очень долгого странного дня. Хуже, что он будет становиться только более странным.

– На это будет время позже. Сейчас нам нужно заняться кое-чем более важным.

Уайатт провел рукой по волосам.

– Думаю, ты права.

– Я дам тебе адрес для навигатора, но постарайся во что бы то ни стало держаться за мной. И, наверное, лучше, если ты поедешь на моей машине.

– Почему? – Он сразу принял недоверчивый вид.

Потому что они не ищут белого парня средних лет на «Форде Фокус», подумала она.

– Просто мне кажется, так проще. Для тебя.

Он закрыл глаза и вздохнул.

– В любом случае просто не будет.

– Слушай, самое сложное – дорога туда. Когда мы окажемся там, будем действовать уже по накатанной. – Она знала, что все упрощает. Уничтожение тела тоже не будет пикником, но этим не подбодришь.

– Ладно. Хорошо. Я просто хочу, чтобы этот день закончился.

– В этом наши желания совпадают. Теперь поехали. Можем по дороге говорить по телефону. Может, это сделает все немного менее…

– Кошмарным? – спросил он.

– Скажем так.

Примерно в двадцати милях от города движение стало более свободным, и ее удвоенная тревога насчет тела в багажнике и копов, которые могут заметить ее машину, утихла до фонового шума в голове. Все, что им нужно – это выставить круиз-контроль на нужную скорость и ехать по своей полосе, тогда они доберутся без неприятностей. Когда на небе растворялись последние отблески розового заката, через ее встроенную bluetooth-систему поступил звонок и отобразилось имя Уайатта.

Она ответила.

– Как дела?

– Хотел бы быть где-нибудь в другом месте, – сказал он.

– И я.

– Не уверен, что смогу проехать всю дорогу наедине со своими мыслями. Можем просто повисеть на телефоне?

– Конечно.

Она была рада тому, что можно отвлечься и ненадолго задвинуть в дальний угол чувство вины перед сестрой. После долгого молчания Надя уже было подумала, что связь прервалась.

– Без обид, но твоя машина – дерьмо.

Она улыбнулась.

– Осторожно. Ты говоришь о моем доме.

– Постой. Ты жила здесь?

– Дешевле, чем квартира. Меньше тараканов. Никаких соседей.

– Действительно. Я жил несколько раз с тараканами. Не советовал бы.

Они замолчали на несколько минут, и она подумала, не собирается ли он положить трубку.

– Место, в которое мы едем, – ты оттуда родом?

– Да. Монтичелло, Индиана, я там родилась и выросла. Хотя зачатие было в Чикаго, так что часть меня считает, что на самом деле я оттуда.

– А… Как вообще твоя мать пересеклась с Дэниэлом Ноблом?

– В девяностые она уехала из Сербии, когда там была война. Устроилась на работу в компании по ресторанному обслуживанию, которая организовывала многие его мероприятия. Они встретились на одном из них.

– Вот как. У Дэниэла всегда была слабость к обслуживающему персоналу. У Фиби было много нянечек в придачу к мачехам после смерти ее матери.

– Да, ну, в общем, ты можешь представить, насколько он был заинтересован в моей матери после того, как она забеременела. Он хотел, чтобы она сделала аборт, но она была слишком религиозна для этого. Когда кто-то из его людей повез ее в клинику, она улизнула и встретилась со своими друзьями-иммигрантами, которые свели ее с фермером-вдовцом из Индианы, которому нужна была всякая помощь по дому. Там я и родилась. В конце концов она вышла за него замуж, может, из-за какого-то чувства долга. Его зовут Джим. Я никогда не чувствовала, что она его так уж любит, но она очень о нем заботилась до самой своей смерти от болезни печени несколько месяцев назад. Одна из последних вещей, которые она мне сказала, было то, кто мой настоящий отец.

– Наверное, это был шок.

Она фыркнула.