Другая половина мира

Она говорила что-то еще – о том, что случится, когда они будут властвовать в Одиссаре, повелевать Серанной, чей воздух ароматен и свеж, и городами Восточного Побережья, и долиной Отца Вод, и его щедрой Дельтой, и лесами на берегах северного Ринкаса, и горами на рубеже Коатля, и краем, богатым озерами, что граничит с Тайонелом, и прочими одиссарскими землями, что протянулись с юга на север на пять соколиных полетов, а с востока на запад – вдвое дальше. Она говорила, шептала, звала, но Дженнак уже не слышал ничего; он закаменел, подобно ребру морского змея, источенному ветрами, опаленному солнцем, мертвому, сухому…

Властвовать в Одиссаре!

Вот цена власти: потерять и не найти, поверить и обмануться… Стоит ли этого власть? И чем еще придется платить за белые перья сагамора?

Дженнак зажмурил глаза и увидел презрительную ухмылку на щекастой физиономии Фарассы, неживое лицо Виа с капелькой крови в углу рта, свирепо ощеренный рот атлийца, заносящего над ним громовой шар; еще увидел птицу – кецаля в дорогом убранстве и пышную клетку, в которой тот сидел год за годом, десятилетие за десятилетием. Кецаль признавался владыкой над всем птичьим народом, но сам был пленен, словно проигравший битву воин; соколы летали в поднебесье, а он лишь повелевал им, куда держать путь, кого клевать, а кого одарить ярким пером. И был тот кецаль несчастен.

– Мой вождь, – ворковала Чолла, – мой сокол, мой кецаль…

Дженнак вздрогнул и поднялся, прихватив валявшуюся рядом тунику. Потом протянул девушке руку:

– Вставай, тари! И спасибо тебе! Ты в самом деле одарила меня так щедро, как дарят сокола и кецаля… Но я могу быть лишь одним из них.

* * *

Кончался месяц Войны; на смену ему шел месяц Дележа Добычи. То было древней традицией – идти в поход после сбора плодов, когда есть что взять и есть что защищать. Разумеется, завоеванное и взятое подлежало дележу, эта задача была столь же непростой, как удачный набег, а временами и почти такой же кровопролитной. Зато когда все кончалось, и война, и споры из-за добычи, наступал месяц Покоя; ну, а там и год близился к завершению, оплакивая свою грядущую смерть в месяце Дождя, собирая черные перья в месяце Долгих Ночей и развеивая их по свету в месяце Ветров. Затем все начиналось сначала: пять праздничных Дней Предзнаменований, а за ними – месяцы Бурь, Молодых Листьев, Цветов, Света, Зноя и Плодов. Время Цветения, Время Увядания… Цветение, как положено, начинается с бури, увядание – с войны.

Пять кораблей, покачиваясь на длинной океанской волне и распустив паруса, синие, алые и золотые, шли к северу; плыли днем и ночью, то под ярким солнцем, висевшим над кормовыми башенками, то под темным небом, держа курс на путеводную звезду Инлад. Берег Лизира лежал по правому борту, и веяло от него травами и нагретым камнем, тянуло запахами свежей зелени и цветов, пахло терпким степным ароматом; а в этих знойных и влажных степях странствовал сейчас нефатец Та-Кем, оделенный щедрыми подарками, торил путь то ли на юг, то ли на восток, вместе со своими горбатыми зверями и черными слугами.

Вскоре лизирские берега сделались неприветливей: пески, пальмы и травянистые пространства сменились сплошными скалами, крутыми, но невысокими и рассеченными до самой воды гигантскими трещинами. Затем земная твердь начала откатываться на восток, будто уступив напору океана; скалы сделались выше и стояли теперь сплошной стеной, огораживая континент от бурь, ветров и ярости Морского Старца Паннар-Са. Корабли повернули вслед за берегом и шли так недолгое время, в Дни Пчелы и Паука; следующим был День Камня, и в этот день на севере поднялась высокая земля.

Но земля была и на юге, а это значило, что они достигли пролива между Бескрайними Водами и Длинным морем – того самого пролива, о коем рассказывал нефатеи.

Вероятно, море, лежавшее за ним, разделяло два материка, так что получалось, что Восточные Земли, как и Эйпонна, тоже состоят из двух больших массивов суши. Сколь они велики, пока что никто не мог сказать, но, если Та-Кем не ошибался и не преувеличивал, от пролива до Нефати с его огромной рекой было не меньше десятка соколиных полетов. Огромный путь, половина расстояния, пройденного по Бескрайним Водам! Удаляться так далеко от родных берегов странники не собирались. Главное было сделано: они пересекли океан и, как написано в Книге Тайн на Листах Сеннама, нашли новые земли. И теперь, чтобы навсегда воссоединить две части мира, они должны были вернуться и рассказать обо всем увиденном. Добраться домой и приумножить тем славу Одиссара и Арсолана, а заодно и Кейтаба.