Другая половина мира

– Справедливость в том, что мой посох точить не нужно, и в том, что ты – наком, а я – простой воин, и еще в том, что сейчас придут твои санраты – сказать, скольких дерьмодавов мы прикончили и каковы потери.

– Санраты… Они-то здесь при чем?

Грхаб шумно отхлебнул хмельного.

– Придут санраты, – повторил он, – и увидят: наком не пьет, наком не обнимает свою женщину, наком занят делом – чистит свои клинки. Клянусь тремя хвостами Хардара, они удивятся и возрадуются, что у них такой вождь! А ты им скажешь… Что ты им скажешь, балам? – Оторвавшись от чаши, сеннамит уставился на Дженнака. Тот ответил растерянным взглядом.

– Ты им скажешь так: если в полдень битва, точи меч на рассвете. Хайя!

Мощная длань Грхаба протянулась к дверному проему, и Дженнак увидел, что небо над восточной стеной Фираты начало сереть.

* * *

Утром тасситская орда снялась и откочевала куда-то, скрывшись с глаз, растаяв среди кустарника и травы, – или, быть может, затаилась среди холмов, что обступили маленькую крепость. Воины занялись делом: проводили в Чак Мооль павших, сожгли их тела, закопали прах в южной стене насыпи, посвященной, по обычаю, заступнику Арсолану. Потом они вышвырнули за изгородь трупы врагов, собрали трофеи, натаскали в цистерну воды из реки; Дженнак же точил оружие и вел поучительные беседы со своими санратами. Два дня прошли спокойно, на третий из прерии прибежал человек.

На вид он казался сущим пожирателем грязи – такой же невысокий, сухощавый и смуглый – но Аскара встретил его как давнего знакомца, провел на площадь к колодцу и пояснил, что Иллар-ро – лазутчик, один из немногих охотников шилукчу, умевших ездить на тасситских скакунах. По словам санрата, Иллар изредка появлялся в крепости, оставляя шифрованные донесения, которые следовало тут же передавать на восток. И в этот раз охотник сунул Аскаре клочок кожи с условными значками, после чего на вышке загрохотал барабан. Дженнаку не понадобилось много времени, чтобы узнать код и догадаться, что Иллар – человек Фарассы.

Впрочем, в том не было ничего предосудительного; все шпионы относились к Очагу Барабанщиков и занимали в нем весьма почетное положение. Разумеется, не такое, как потомки благородных родов, что отправлялись посланниками в Великие Уделы, и не такое, как судьи, разбиравшие споры меж родовой знатью, купцами, иноземцами и простым людом; однако лазутчики считались гораздо выше гонцов, которые доставляли указы сагамора в одиссарские селения и города, оглашая их на площадях. Большинство таких искусников, добывавших сведения для Фарассы в чужих землях, сами являлись уроженцами этих земель, падкими на одиссарское серебро, но были среди них и люди вроде Иллара, способные рядиться хоть в перья попугая, хоть голубя, хоть гуся. Сам Иллар-ро, по правде говоря, походил на слегка ощипанного степного стервятника, но что поделаешь, все тассйты были такими.

Передав послание, охотник сложил у низкой стены сенота свой мешок, колчан со стрелами и лук в налучнике из коры, уселся перед наследником и егосанратами в почтительной позе, выпил просяного шебу и доложил, что в прерии бродят целые полчища дикарей. Ему пришлось бросить своих быков и уйти в холмы, чтобы не попасться на глаза тасситским всадникам: собралось слишком много племен, и обычная уловка – выдать себя перед тоуни за отанча, а перед отанчами за кодаута – могла привести прямо к столбу пыток.

Аскара выслушал лазутчика, велел подлить ему хмельного и заметил, что воинство, от коего бежал Иллар-ро, попыталось штурмовать Фирату в День Пальмы, в ночное время, но было отбито с изрядными потерями и изгнано с позором в степь. Охотник принялся дотошно выспрашивать насчет раскраски воинов, количества перьев в волосах, узоров на топорищах и поясах, формы ножей и наконечников стрел. Наконец Квамма вызвал Орри Стрелка и распорядился принести трофейный лук с колчаном. Увидев их, Иллар оскалил зубы в усмешке.

– Ха! Хирты! Эти торопливые голодранцы! – Он поддел пальцем тетиву и презрительно скривился: – Сплетена из женских волос, а не из жил. На колчане – охряные и белые ромбы… стрелы тоже выкрашены охрой… вот, посмотри, мой наком. – Охотник продемонстрировал стрелу Дженнаку. – Хирты, точно! Самые бедные из всех восточных Кланов, а потому и самые жадные! Я-то видел других.

– Кого? – сразу помрачнев, спросил Аскара.

– Отанчей и себров. А с ними – всадников из Срединной Прерии, что несли на копьях по два бычьих хвоста.

Аскара помрачнел еще больше. Скользнув взглядом по Квамме и Орри, который с интересом рассматривал тасситский лук, он повернулся к Дженнаку и пояснил:

– Эти, с двумя хвостами на копьях, воины самого Ко-ко’наты. Умелые бойцы, светлорожденный! Да и отанчи не хуже… Раньше они нас не трогали – от Фираты до их кочевий дней десять пути.

– Четырнадцать, – уточнил охотник. – Но все, милостивые господа, когда-нибудь случается в первый раз.