Другая половина могилы

— Хорошо, милая. Его настоящее имя Серхио, хотя он вполне может сказать тебе другое. Он первый из шести, черные волосы, серые глаза. Итальянский — его родной язык, но он свободно говорит на трех других, так что его английский имеет акцент. Он не очень мускулистый. На самом деле, он может даже показаться тебе мягким, но не позволяй ему обмануть тебя. Ему почти триста лет, и он сильнее, чем ты можешь себе представить. Кроме того, он садист. — Тон Кости потемнел. — Он любит молоденьких. Очень юных. Скажи ему, что ты несовершеннолетняя, и ты пробралась сюда с фальшивым удостоверением личности. Это только еще больше его возбудит. Ты также не можешь убить его сразу, потому что мне нужна кое-какая информация от него самого. Да, и он стоит пятьдесят тысяч долларов.

Из-за внезапно наступившей тишины она перестала переодеваться в вечернее платье. Через несколько мгновений она распахнула ширму в гардеробной, оставшись в одних трусиках и лифчике.

— Деньги, — резко ответила она. — Вот почему ты охотишься на вампиров. Ты наемный убийца!

Он рассматривал каждый дюйм ее кремовой, безупречной кожи, игнорируя хмурый взгляд, который смотрел на него. Если она показывала, то он восхищался.

— Да, именно этим я и занимаюсь. Но не волнуйся. Можно также сказать, что я охотник за головами. Иногда мои клиенты хотят вернуть их живыми.

— Вау, — сказала она в задумчивости. — Я просто думала, что мы охотимся за людьми, которые тебя разозлили.

У него вырвалось фырканье.

— И этого тебе достаточно, чтобы убивать? Кто-то, кто мог бы посмотреть на меня косо? Черт побери, но ты не слишком разборчива. Что, если я гоняюсь за какой-нибудь милой штучкой, которая и мухи не обидит? Значит, все будет в порядке?

Она закрыла экран с большей силой, чем требовалось.

— Никто из вас не может быть милой штучкой. Вы все убийцы. Вот почему это не имело значения. Укажи мне на вампира, и я попытаюсь убить его, потому что в свое время они сделали что-то, чтобы заслужить это.

Если бы она ударила его ножом, это было бы менее болезненно. Хуже того, у него не было никакой защиты, так как он никогда раньше никого не впускал в свое сердце. Он вообще редко позволял кому-либо приблизиться к себе. Потеря всех, кто был ему дорог, когда он был мальчиком, ожесточила его в юном возрасте. Пребывание в тюрьме без надежды на освобождение ожесточило его еще больше. К тому времени, как Ян превратил его в вампира, сердце Кости было практически каменным. Теперь оно стало мягким…и ранимым.

Неужели он лгал себе все это время? Неужели между ними ничего не изменилось? Неужели она все еще видит в нем только чудовище? Неужели она…неужели она все еще хочет убить его?

Она приоткрыла экран достаточно, чтобы показать свое лицо. Что бы она ни увидела в выражении его лица, это заставило ее почти сразу же закрыть его. Кости сжал кулаки, пытаясь восстановить контроль, в то время как напоминал себе, что у нее почти не было благоприятных сравнений вампиров. По ее мнению, он был единственным вампиром, который не пытался убить ее.

— Не каждый вампир похож на тех, кто убил тех девушек, о которых тебе рассказывал Уинстон. Просто тебе не повезло, что ты живешь в Огайо именно в это время. Есть вещи, о которых ты не знаешь.

— Кстати, Уинстон ошибся, — сказала она из-за ширмы. — Я просмотрела имена этих девушек на следующий день, и ни одна из них не была мертва. Они даже не пропали без вести. Одна из них, Сьюзи Кеглер, жила в соседнем городке, но ее родители сказали, что она уехала учиться актерскому мастерству. Чего я не знаю, так это зачем Уинстон выдумал это, но мне далеко до понимания умственной работы призрака….

— Черт возьми! — Крикнул Кости, его самообладание улетучилось. — С кем ты разговаривала, кроме родителей Сьюзи Кеглер? Полиция? Другие семьи?

Какой опасности она себя подвергла?

— Ни с кем. — Ее голос звучал отчасти вызывающе, отчасти неуверенно. — Я ввела их имена в компьютер библиотеки через интернет. Когда ничего не вышло, я просмотрела несколько местных газет, а затем позвонила родителям Сьюзи, сказав, что я телемаркетолог. Вот как было.

Часть его подпитываемой страхом ярости улетучилась. Она была осторожна в своем безрассудстве, если такое сочетание было возможно. Ему придется немедленно стереть записи с камер наблюдения в библиотеке, если они вообще есть. Тогда ни Хеннесси, ни его солдаты не смогут отследить ее, если они запрограммировали оповещения на имена пропавших девушек.

— Не вздумай делать не то, что я тебе говорю, — сказал он, когда смог говорить без крика.

Она высунула голову, гнев заострил ее черты.

— А чего ты ожидал? Чтобы я забыла о более чем дюжине девушек, убитых вампирами, потому что ты сказал мне это? Видишь, вот о чем я говорю! — сказала она, словно отвечая на спор, который вела сама с собой. — Человек не стал бы так себя вести. Только вампир может быть таким безразличным.