Другая (СИ)

— Кто она? — холодный безразличный голос заставил адептов пасть на колени, придерживая девушку за спину, нагибая ее к полу.

— Господин, это…

Наследник оказался возле девушки, оставляя черный, едва заметный дым перемещения у окна. Адепты в страхе замолчали.

Заплаканная, в грязной одежде, чужой крови она с ужасом смотрела на вампира перед собой. Руки, связанные за спиной, задергались, словно она пыталасьосвободиться. Во рту была какая — то тряпка, служившая кляпом.

— Это не она, — коротко произнес наследник, рассматривая девушку. Голубые глаза, светлые волосы, больше похожие на волосы дроу. Он заметил кровь на белесых прядях: ей неосторожно отрезали заостренные уши, наспех залечив.

— Господин, — один из адептов припал к его ногам, пытаясь поцеловать носок ботинка.

— Молчать! — он ударил адепта в лицо. Четкий слух уловил хруст носового хряща, мгновенно потекла кровь, пачкая ковер. Они снова не нашли ее. Злость подступала к горлу.

Наследник смерил девушку взглядом. Если его Избранная походила на нее, то его это устраивало. Только она слишком милая. Да и воняло от нее полукровкой. Он ненавидел светлых эльфов.

— Я даю время до следующей луны, — ледяной голос звучал спокойно, но настолько угрожающе, что оба адепта хаотично затрясли головами.

— Нам ее убить, господин? — подал голос тот, кому разбили нос. Он придерживал рукой льющуюся из ноздрей кровь.

— Позже, — бросил наследник, делая знак, чтобы те удалились.

Кланяясь, они попятились к двери и исчезли за ней.

Девушка, сидящая на ковре, тряслась и что — то жалобно мычала сквозь кляп. Вампир рывком за волосы поднял ее, снял кляп и предупредил:

— Будешь кричать или плакать, будет больно. Поняла?

Девушка затряслась, но кивнула. Один из псов внезапно начал гавкать.

— Тише, Борос. И тебе оставлю, — улыбка коснулась губ наследника, а пес послушно замолчал. Борос и его собрат по крови сели на пол, ожидая приказа.

— Как тебя зовут? — вампир взял ее за подбородок, отвел голову влево, рассматривая отрезанную часть уха. Магические швы не успели исчезнуть, отчего ясно виднелся след в виде бледно — зеленых нитей.

— Сэрсиэна Аниэль, — тихим дрожащим голосом ответила девушка.

— Что ж, Сэрсиэна, — устало протянул вампир, резко разрывая ткань на груди. Девушка тихо пискнула и зажмурилась. — Тебе не повезло родиться от светлых эльфов.

Вампир нагло рассматривал обнаженную грудь, небольшую, высокую. Затем кинул девушку на кровать, перемещаясь к ней.

— Будешь кричать, убью, — прошептал вампир, нависая над девушкой. Он ненавидел шумных дам, ненавидел истерики и крики. Он мог бы усыпить ее или даже убить, но ему хотелось видеть страх жертвы. Чувствовать аромат боли и отчаяния.

Вампир разорвал платье, откидывая куски ткани на пол. Ноги девушки дернулись, но он схватил ее за внутреннюю часть бедра, насильно отодвигая в сторону. Другая рука разорвала белье. Девушка ерзала на постели, еще не понимая, что ей не сбежать. Со злостью вампир ударил ее по лицу, а девушка с тихим всхлипом замерла.

Он резко вошел в нее, вдавливая голову в подушку. С каждым толчком глаза эльфийки наполнялись слезами, из разбитой губы сочилась кровь. Жадно хватая грудь, вампир царапал ее кожу, оставляя красные отметины. Он двигался жестко и быстро, принося девушке под ним невыносимую боль. Она боялась кричать, боялась шевелиться, боялась хоть как — то разозлить вампира. Ее неразработанное лоно, тугое и недостаточно мокрое, не могло привыкнуть к нему. Но вампир наслаждался страхом и болью своей жертвы.

Приближаясь к разрядке, он раскрыл рот и запрокинул голову. Инстинкт убийцы брал свое: клыки угрожающе блеснули в лунном свете. Вампир вонзился в шею жертвы, прокусывая нежную кожу. Девушка истошно закричала, а насильник кончил и тут же хрипло произнес:

— Я предупреждал.

Правая рука с глухим стуком ударилась о грудь эльфийки, ломая ребра. Крик повис в воздухе, затихая и меняясь на хрип.

В ту же секунду вампир дернул окровавленной рукой в сторону, девушка замолкла.

Наследник бросил что — то на пол. Псы как по команде кинулись к лакомству, рыча и жадно разрывая на части сердце эльфийки.

***

Первая неделя в таверне далась мне нелегко. Во — первых, Рональд заставлял работать с утра и до самой ночи. Он сначала молчал, когда ему что — то не нравилось, но в конце первого рабочего дня явно психанул. Когда перед тобой стоит большой дядька и размахивает ручищами и кричит, что я глупая и читать не умею, то приходится притворяться немой.

Во — вторых, я работала официанткой, за стойку меня пустили лишь раз: и то я перепутала название напитков. Ненавижу бегать, услужливо кивать и улыбаться. А учитывая тот факт, что бегать мне приходилось в кружевном веселеньком платье по колено и с глубоким декольте, я невольно подумала, что пора сменить работу. Всю неделю я спорила с моим начальником, пытаясь доказать ему, что мне ужасно, блин, некомфортно в такой одежде!