Другая сторона

«Джон Смит! — думал Штейн, разглядывая американца. — Это все равно, как если бы я представился Ваней Сидоровым. Господи! Какие дураки. У них что, во всех Штатах не нашлось никого поумнее, чтобы тащиться сюда и потрошить меня? В хорошенькое место я попал! Если начальник Смита прислал сюда этого дурака, то этот начальник и сам дурак не меньший».

— Мистер Штейн, мне необходимо задать вам несколько вопросов.

— Меня уже допрашивали. Прочитайте протоколы.

— Я читал их. Мне их давало для ознакомления мое руководство в Вашингтоне. У моего руководства возникли некоторые вопросы к вам. Поэтому я здесь и беседую с вами.

— Хорошо, — согласился Штейн. — Спрашивайте. Постараюсь быть вам максимально полезным.

— Well. Итак, начнем. На своем допросе вы заявили, что являлись не просто кадровым командиром Красной Армии, но и сотрудником Генерального штаба. Почему вы решили дезертировать из Красной Армии?

— Я не дезертировал из армии, а бежал от политического режима, который установился у меня на родине и с которым я не могу мириться.

— Хорошо. Тогда что вам мешало бежать до войны, когда вы работали в советском торгпредстве в Стокгольме?

— Тогда я еще не видел всю преступность политического режима, установленного Сталиным. Да и не мог этого видеть и понимать отсюда, из Стокгольма. Например, мне была недоступна информация о чистках командного состава РККА в 1936–1939 годах.

— Нам бы очень хотелось поверить в искренность ваших убеждений.

«Поверишь, лось ты сохатый, куда ты денешься», — подумал Штейн, а вслух ответил:

— Я приложу все усилия, чтобы заслужить ваше доверие и расположение.

— Тогда скажите, мистер Штейн, а почему вы решили обратиться за политическим убежищем в посольство именно Северо-Американских Соединенных Штатов?

— Все очень просто, мистер Смит. Из всех европейских стран, не попавших в сферу влияния Гитлера или Сталина, осталось только Соединенное Королевство. Но оно само испытывает большие трудности и огромное напряжение, связанное с ведением войны. А Америка, являясь одной из ведущих мировых держав, отделена от Европы Атлантикой, а от СССР — Тихим океаном. Мне казалось, что Штаты могут обеспечить мою личную безопасность, так как я боюсь мести со стороны своих бывших коллег.

— То есть вы рассчитывали отсидеться на территории самих Штатов, пока Америка и ее союзники ведут борьбу против фашизма в Европе и Азии?

«Вот оно! Проболтался мистер Смит. Меня не собираются вывозить в Штаты, а намереваются использовать здесь, в Европе. Смит об этом знает от своего руководства. Могут, конечно, выдать Советскому Союзу, и это будет не самый лучший для меня вариант, но не настолько же они дураки? Хотя ясно, что полные придурки. Этот Смит совсем не умеет строить беседу. Подождем, что он ляпнет дальше».

— Если Северо-Американские Соединенные Штаты будут готовы стать моей новой родиной, то я готов встать в строй борцов против гитлеризма и сталинизма и выполнять свой долг в любой точке мира, которую определит для меня командование.

— Хорошо, мистер Штейн. Штаты, вероятно, будут готовы стать вашей новой родиной, если вы поясните суть вашего задания в Стокгольме.

— Я уже показывал на допросе, что целью моего задания было устранение белого генерала Синяева.

— И вы выполнили это задание? — уточнил Смит.

— Да. Я ликвидировал генерала.

«Лопух. Безнадежный лопух. Он думает, что поставил мне ловушку, а я в нее попался. Я даже знаю твой следующий вопрос и все, что ты скажешь дальше».

— Мистер Штейн, а вы не боитесь, что, получив американское гражданство и оказавшись на территории САСШ, вы попадете под уголовный суд за умышленное убийство, и вам будет грозить двадцатилетнее тюремное заключение?

Смит сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произведет его угроза на Штейна. Эффекта не было. Штейн спокойно сидел и ждал продолжения.

— Мы, разумеется, могли бы вам помочь, мистер Штейн, и примирить вас с законом, если вы, в свою очередь…

— Вам, наверное, уже пора идти, — оборвал его Штейн.

— What's wrong?! В чем дело?! Что случилось?! — изумился, даже испугался Смит.

«Да. Лапоть — он лапоть и есть. Сажал бы фасоль и кукурузу в своем Арканзасе или Оклахоме. Какого черта ты полез в контрразведку? Смыслишь ты в ней так же хорошо, как конь Буденного в балете. Даже челюсти у тебя, как у коня. Твоими лошадиными зубами только орехи грызть на спор. Мог бы быть чемпионом Америки по разгрызанию грецких орехов. Нашел на чем меня ловить — убийство Синяева. Дилетант».

— Вам, наверное, уже пора идти, — повторил Штейн. — Мы только зря отнимаем друг у друга время. Или скорее всего это мне пора идти. Насколько я понимаю, правительство Северо-Американских Соединенных Штатов не заинтересовано в сотрудничестве с бывшим подполковником Генштаба РККА. Иначе оно не прислало бы ко мне такого олуха, как вы. До свидания. Пойду поищу себе защиты в другом месте.

Штейн встал и решительно двинулся к двери.

— Погодите, погодите… — вскочил и заюлил Смит.

— Вы будете удерживать меня в посольстве силой? — усмехнулся Штейн.