Другая сторона

Банкир укрылся здесь от преследовавшего его осиного роя, и пока он кричал что было мочи, призывая на помощь, одно из насекомых ужалило его в язык, от чего он задохнулся. Все снова уставились на американца, который на сей раз произнес всего одно слово: «Проклятие!» — «Ты обещал нам деньги, поделись с нами своим золотом!» — кричали разозленные парни. «Поищите его сами среди развалин отеля!» — гневно и разочарованно воскликнул американец.

Жак обменялся с другими коварным взглядом и, пряча нож, двинулся на американца. Тот зорко следил за его движениями и ударом своего кистеня поверг бандита наземь. Затем Геркулес Белл хладнокровно встал спиной к стене садового домика. В каждой из рук он держал по браунингу. «Кто из вас хочет быть среди первых шестнадцати?» — спросил он металлическим голосом.

Бандиты не ожидали такого поворота событий; передние пригнулись и подались назад, но задние, рыча, снова вытолкнули парней вперед. Резко, звонко и быстро защелкали выстрелы; перед американцем выросла гора трупов — их было куда больше шестнадцати, потому что каждая пуля пробивала нескольких молодчиков одновременно. А он стоял — во фраке с непокрытой головой, прямой и широкоплечий — и не выпускал короткую трубку из зубов. Его мощные выпуклые лобные доли придавали всему лицу нечто дьявольское, его неподвижный взгляд действовал на распоясавшуюся толпу как хлыст укротителя. Никто не осмеливался наброситься на него или выстрелить. Но задние продолжали напирать, и, поддавшись нажиму, передние ряды бросились через убитых. Клубок из человеческих тел лишал Белла свободы движений. На высоте груди, в двух пядях от своего лица, он видел эти бледные маски, карикатуры на человеческие лица. Его грудь мощно вздымалась, он дышал с шумом, как паровая машина. «Долой его, долой!» — раздавались в его ушах зловещие крики. Но тут ему на помощь пришел непредвиденный случай. Откуда-то из-за толпы донеслись громкие проклятия; они приближались.

— Кто это? — крикнул чей-то голос. — Кто?

— Готхельф Флаттих, сильный Готхельф! Осторожно! Берегитесь!

Обнаженный по пояс чернокожий великан прокладывал себе дорогу через толпу. Люди, ворча, расступались перед негром, который был выше их всех на добрых полторы головы. Он был привлечен криками и стрельбой и с одного взгляда оценил опасность, в которой оказался американец.

— Не трогать его! — гремел Готхельф, угрожающе размахивая железным ломом. Белки глаз гневно вращались на его черном лице. Всех, кто оказался вблизи, он поверг наземь и тем спас жизнь своему прежнему благодетелю.

12

Толпа собралась перед архивом. Распахнулись обе створки главных ворот, из них вышел его превосходительство в сопровождении небольшой свиты. Этот важный господин был облачен в расшитую золотом парадную форму со всеми орденами и в походный шлем, украшенный перьями. Издали он походил на райскую птицу. Он поднялся на невысокую, наспех сколоченную трибуну. Народ умолк.

— Господа, вы вероятно, заметили, что мы живем в необычное время. Этому должен быть положен предел; порядок будет восстановлен. Власти желают видеть своих подданых счастливыми. Наш высочайший повелитель решил объявить амнистию за все преступления и провинности. Я получил приказ уже сегодня открыть ворота нашей государственной тюрьмы — Вассербурга!

— Уже давно сделано! — издевательским тоном крикнули в ответ. — Мы их сами освободили! — с хохотом орала чернь.

Тюрьма находилась в одном дне пути ниже по течению реки на скалистом острове, неподалеку от городка Белламонте.

Остаток речи его превосходительства потонул в общем гвалте — высокородный оратор только непрерывно открывал и закрывал рот. Наконец он убедился в бесплодности своих попыток усмирить толпу, откланялся и хотел было покинуть трибуну. Но едва его превосходительство повернулся, как со всех сторон раздался оглушительный хохот: у штанов с золотыми лампасами отвалилась тыльная часть. «Странно — чему так радуется народ?» — подумал он.

Внезапно прогремел взрыв — пыль, дым… Многие повалились на землю, контуженные или убитые. Никто так и не узнал, откуда была брошена бомба. Мертвых и тяжелораненых уносили на носилках, горожане с ужасом провожали взглядом кровавые ноши, которые тащили мимо них длинными вереницами.

Его превосходительству оторвало обе ноги; стальной осколок, попавший ему в живот, послужил причиной его смерти.

13

Я ничего не знал об этих событиях, так как в этот час бродил по кладбищу. Обеспокоенный слухами о надругательствах над могилами, я хотел проведать место упокоения моей жены. Холмик не был поврежден, но маленький железный крест насквозь проела ржавчина.