Другая сторона Эвереста (ЛП)

Мы обнаружили останки альпиниста среди камней, на расстоянии около пятидесяти метров от основного пути на гребень. Все что от него осталось, это лохмотья рваной одежды и обнажённые кости, которые некогда были живым существом. Ветер трепал остатки материи, все ещё стараясь сорвать их с тела. На останках лежали несколько камней как импровизированная могила.

Оглядываясь назад, на лагерь на седле, который находился менее чем в получасе ходьбы вниз, я не мог понять, почему он погиб так близко от своего спасения. Может быть, он спускался в шторм и сбился с пути? Или он остановился здесь отдохнуть и не нашел сил продолжить свой путь?

— Мы будем его снимать? — Ал распаковывал камеру. Эстетически я противился этой идее, но зная, что получится сильный эпизод (трупы на верхних склонах Эвереста являются частью реальности), решил, что отснять все-таки необходимо. Умолчать о них в фильме значило бы обойти один из важных принципов на Эвересте — если вы погибли здесь, то это место будет вашим пристанищем навеки.

— Да. Сними его крупным планом.

Ал сделал несколько различных кадров, давая панораму северного склона и стараясь устойчиво держать камеру под сильными порывами ветра. Затем мы вернулись обратно и присоединились к остальным отдыхающим на гребне.

Поздним утром мы уже были готовы отдохнуть подольше и остановились на маленькой скальной полке, где можно было впятером собраться вместе. Я не был голоден, но заставил себя съесть банку салата из тунца, несколько крекеров и кусок сыра. Кроме незначительных комментариев по поводу открывающихся видов, мы почти не разговаривали, так как большая часть наших лиц были закрыты балаклавами и капюшонами. Там, где ветер находил кусочек открытой кожи, он не упускал момента обморозить его.

Западный ветер усиливался в течение дня, а мы продолжали восхождение. Когда шли по очередной перильной верёвке, я заметил, что мелкие, величиной с горошину, камни пролетали надо льдом на восток. Осколки льда, отколотые идущими выше альпинистами, не падали больше на идущих внизу, а летели горизонтально в том же направлении, что и камни на Восточный Ронгбук. Свободные концы завязок рюкзака Брайана дико трепетали, а верхняя завязка моего рюкзака сильно хлестала меня по лицу с каждым порывом ветра. Я остановился и снял рюкзак, чтобы завязать её.

Вернулись к привычному для нас ритму — десять шагов, затем отдых. Шли часы, и мы растянулись на длину двух верёвок. Брайан, казалось, шёл медленнее, но я был доволен нашим продвижением. Лагерь на Северном седле теперь был далеко внизу, и вершина снежного гребня казалась в двух часах хода. Я знал, что прямо над нами спрятанный где-то в камнях находится лагерь 5, там мы отдохнем перед следующим броском в лагерь 6 и далее.

Я думал, что дать Брайану подышать кислородом в лагере 5 будет одним из последних препятствий. Если он сдержит своё обещание и воспользуется кислородом и у нас будет окно хорошей погоды, то нет причин для отмены штурма вершины. Брайан казался мне полным сил и без признаков горной болезни даже на этой высоте. Впервые с начала шторма я был настроем оптимистически.

В 14–30 мы начали подъём по одному из самых крутых участков гребня — взлету твердого льда длиной в одну верёвку с вырубленными в нём мелкими ступенями. Увеличение крутизны замедлило темп движения, заставляя нас восстанавливать дыхание практически на каждой ступеньке. Кис тащился позади группы, и я ждал его наверху взлёта.

Дальше мы пошли вместе к тройке, которая остановилась над нами, где крутизна пошла на убыль. Я подумал, что эта обычный привал, каких было множество в течение дня, и снял рюкзак, чтобы достать питьё.

Первым заговорил Брайан, его голос возвышался над порывами ветра.

— Мы должны кое-что обсудить, Мэтт.

— Что случилось?

— По-моему, у нас появились проблемы.

— Мы уже должны подходить к лагерю 5, а прошли только две трети пути но гребню, — сказал подошедший Барни.

— Если так, — вступил в разговор Ал, — то очевидно, мы прошли только полпути, и нам идти ещё часов пять-шесть.

— Тогда надо идти быстрее, и мы дойдем за пару часов.

Я глотнул сока, все ещё не понимая истинного смысла того, о чем здесь говорилось.

— Это не так просто, — продолжал Ал, — видите наверху палатки лагеря 5?

Красная и желтая точки были едва различимы среди нагромождения скал.

— А теперь взгляните вниз на седло.

Я сделал, как он сказал, но не понял, что он имел в виду.

— И что?

— А то, что палатки точно такой же величины. Я думаю, что мы только на полпути.

В разговор снова вступил Барни, его, как всегда, легкомысленная манера говорить не вязалась с серьёзностью слов.

— Если мы будем идти в том же темпе, то придем уже в темноте. Может подняться ветер и тогда мороз прихватит наши пальцы на руках и ногах.

Он отвернулся, чтобы не встречаться со мной взглядом.

Я взглянул на оставшийся путь по гребню над нами. По-моему, мы прошли большую часть пути. Оставалось идти не больше часа? Брайан выглядел уставшим, но ничуть не больше, чем на седле.

— Что вы предлагаете?

Последовала неловкая пауза, прежде чем заговорил Барни.