Другая сторона Эвереста

К 6 июня 1996 года все участники экспедиции «Гималайские королевства» по северному гребню уже вернулись к своей «нормальной» жизни.

Саймон, руководитель экспедиции, приступил к своим обязанностям менеджера в офисе «Гималайских королевств». Он планировал вернуться к Эвересту с южной стороны, и это будет его четвертая попытка штурма.

Через несколько месяцев Барни вернулся в Гималаи с маленькой группой клиентов «Гималайских королевств» для восхождения на Чо-Ойю (8201 м), расположенной на западе от Эвереста. Как и в нашей экспедиции на Эверест, Барни не достиг вершины, вынужденный повернуть вниз с клиентом. С тех пор он совмещает работу гида с работой разведчика нефтяных месторождений в таких странах, как Пакистан и др.

Кис вернулся в Торонто за 24 часа до своей свадьбы. В этот великий день его лицо неё ещё несло на себе солнечные ожоги, полученные в экспедиции, и сам он был тонким как спагетти.

Его сын, Корнелиус Александр Хуфт, родился 19 ноября. После его рождения Кати вернулась на свою работу преподавать политологию в университете в Торонто, предоставив Кису роль домашнего мужа, по случаю, снимающего кино. Кис все ещё замышляет одиозное путешествие на лодке по каналам Британии, где он поручил построить узкую лодку по своему собственному проекту. Любитель красивых штучек Кис заказал строителям сделать в ней полы из твердого дуба.

— Это не совсем правильно, — сказал он мне безнадёжно, — тогда я убрал их и заменил на тиковые. Он посмотрел на недоверчивое выражение на моем лице и расхохотался.

Брайан возвратился в Великобританию на шестнадцать килограмм легче, чем был до отъезда, и созвал пресс-конференцию, на которой сказал корреспондентам, что он сорвал японский экспедиционный флаг с флагштока и пописал на него — одна из сочных цитат, которую добросовестные журналисты передали дословно. Пока пресса фотографировала Брайана на улице, водитель двухэтажного автобуса, отвлеченный гламурной компанией, с треском врезался в платан, закончив фотосессию на высокой ноте.

Едва восстановившегося от оцепенения экспедиции Брайана закрутила карусель его работы. Тур но продвижению его новой книги об Эвересте, участие в сезонной пантомиме «Tanbridge Wells», и вдобавок новый художественный фильм «Macbet», который он ставил.

Что касается Эвереста, какое мнение составил Брайан о нашей экспедиции?

— Я чувствую стыд за себя на Эвересте в этом году, — сказал мне Брайан. — Мне не хватило сил, но я вернусь туда в 1999 году с южной стороны и сделаю ещё попытку.

Брайана отличало то, что страсть в нём кипела постоянно.

Ал вернулся ненадолго домой, чтобы собрать свои бочки, и направился в Пакистан в успешную летнюю экспедицию на Гашербрум-1 и Гашербрум-2 в Каракоруме, доведя до восьми количество покоренных им восьмитысячников, — достижение мирового класса. Где он взял на это силы всего через несколько недель после Эвереста, выше моего понимания. У меня и у большинства участников нашей экспедиции прошли месяцы до полного восстановления.

После Пакистана Ал вернулся в Ньюкасл и возобновил работу по продвижению снаряжения компании «Бергхаус», устраивая выставки и выступая с лекциями, а также нанося последние штрихи на генеральный план, который, если сработает, выведет его в мировую суперэлиту альпинистов-высотников. Подзаголовком «Вызов 8000» Ал поставил своей целью взойти на оставшиеся шесть из четырнадцати вершин, высота которых превышает 8000 метров. В случае успеха он станет первым человеком в Британии, и пятым в мире, который взошел на все восьмитысячники.

Список шести вершин, на которые ему предстояло взойти, выглядел так: Лхоцзе (8516 м), Дхаулагири (8167 м), Канченджанга (8586 м). Аннапурна (8091 м), Макалу (8481 м) и Нанга Парбат (8125 м). Если эта книга пойдет в печать, то у меня есть хорошие новости: Ал взошел на Лхоцзе в мае 1997 года и на Нанга Парбат в июле 1998 года.

Этот проект предполагает большой риск, альпинистские статистики подсчитали, что при восхождении на все четырнадцать восьмитысячников вероятность погибнуть увеличивается до 40 процентов.

Мы с Алом никогда не говорили о событиях дня штурма, и я опасаюсь, что он не собирается этого делать. Да в этом и не было нужды. Теперь я понял, что это был приступ горной болезни, вселивший в мой мозг все нарастающее убеждение, что Ал выпал из штурма. Задержка, тогда казавшаяся для меня вечностью, на самом деле длилась несколько минут время, необходимое, чтобы протереть замерзшие очки, которые беспокоили его всё утро. Мой мозг преследовала параноидальная мысль, что что-то должно случиться, и я на незначительном событии выстроил теорию, что это должно случиться с Алом. На самом деле Ал поднялся на вершину не позднее, чем через десять минут после последнего из нас.