Другая сторона (ЛП)

— Не особенно. У меня не было работы на Земле, потому что я все еще училась в школе.

— О, нет, нет. Призвание — это не работа. Работа связана с престижем! Деньгами! Призвание — это то, чем занимается человек, чтобы его или ее душа стала полноценной.

Лиз закатывает глаза.

— По твоему лицу я вижу, что ты мне не веришь, — говорит Олдос. — Похоже, у меня в руках оказался циник.

Лиз пожимает плечами. Кто бы не стал циничным в ее ситуации?

— Есть что-то, что ты особенно любила на Земле?

Лиз снова пожимает плечами. На Земле она была хороша в математике, естественных науках и плавании, прошлым летом она даже получила сертификат на погружение с аквалангом. Но она не любила ни один из этих видов деятельности.

— Ничего, совсем ничего?

— Животные. Может быть, что-нибудь связанное с животными или собаками, — наконец говорит Лиз, думая о своем драгоценном мопсе Люси, оставшейся на Земле.

— Чудесно, — ликует Олдос. — Я уверен, что мог бы найти тебе какое-нибудь сказочное занятие, связанное с собаками.

— Я подумаю об этом, — говорит Лиз, — слишком много всего надо осознать.

Олдос немного расспрашивает Лиз о ее жизни на Земле. Для Лиз жизнь на Земле уже начинает казаться историей, которую она рассказывает о ком-то совершенно другом. Давным-давно жила-была в Медфорде, штат Массачусетс, девушка по имени Элизабет.

— Ты была счастлива? — спрашивает Олдос.

Лиз думает над вопросом Олдоса.

— Почему вы хотите это знать?

— Не беспокойся. Это не тест. Просто об этом я спрашиваю всех своих подопечных.

По правде говоря, она не задумывалась, была ли счастлива раньше. Лиз полагает, что раз никогда об этом не задумывалась, значит, была. «Счастливые люди не должны спрашивать себя, счастливы они или нет, разве не так? Они просто счастливы», — думает она.

— Я полагаю, что была счастлива, — говорит Лиз.

И как только она произносит эти слова, понимает, что это правда. Одна глупая маленькая заблудшая слеза сбегает из уголка глаза. Лиз быстро ее смахивает. Вторая слеза идет следом, затем третья, и очень скоро Лиз понимает, что плачет.

— Ох, дорогая, — восклицает Олдос, — мне жаль, что мой вопрос тебя расстроил.

Из-под одной из башен документов он откапывает коробку с бумажными носовыми платками. Он намеревается протянуть ей один платок, но затем передумывает и протягивает всю коробку.

Лиз смотрит на коробку с платками, украшенную нарисованными снеговиками, занятыми разными праздничными хлопотами. Один из снеговиков со счастливым видом и улыбкой ставит противень с пряничными человечками в духовку. «Выпечка пряничных человечков или любая другая готовка — это, пожалуй, что-то вроде самоубийства для снеговика, — думает Лиз. — Почему снеговик добровольно участвует в деятельности, при которой есть большая вероятность, что он растает. Может ли вообще снеговик есть?» Лиз смотрит на коробку.

Олдос вытаскивает платок и протягивает его Лиз под нос, как будто ей пять лет.

— Сморкайся, — приказывает он ей. Лиз повинуется.

— Последнее время я много плачу.

— Это совершенно естественно.

Лиз была счастлива. «Как замечательно», — думает она. Все то время, которое она провела на Земле, она не считала себя особенно счастливым человеком. Как и многие люди ее возраста, она была унылой и угрюмой по причинам, которые теперь ей казались совершенно глупыми: она не была самой популярной в школе, у нее не было бойфренда, ее брат раздражал временами, и у нее были веснушки. Во многих отношениях она чувствовала, что ждет тех классных вещей, которые должны случиться: отдельное проживание, поступление в колледж, вождение машины. Теперь Лиз наконец видит истину. Она была счастлива. Счастлива, счастлива, счастлива. Родители любили ее. Лучшая подруга была самой отзывчивой и замечательной девочкой на свете. Учеба давалась легко. Брат был не так уж и плох. Ее мопс любил спать рядом с ней в постели. И, да, она была довольно симпатичной. До предыдущей недели, осознала Лиз, ее жизнь проходила совершенно без препятствий. Это было простое счастливое существование, и теперь все закончилось.

— Ты в порядке? — спрашивает Олдос, его голос звучит обеспокоенно.

Лиз кивает, хоть и не чувствует, что все в порядке.

— Я скучаю по своей собаке, Люси.

Она задается вопросом, чью кровать выбрала Люси. Олдос улыбается.

— К счастью, собачья жизнь гораздо короче человеческой. Когда-нибудь ты сможешь увидеть ее снова.

Олдос откашливается.

— Я хотел упомянуть об этом раньше. Люди, которые умирают такими молодыми, как ты, в шестнадцать и меньше, могут быть отправлены на Землю раньше.

— Что вы имеете в виду? — спрашивает Лиз.

— Молодые люди иногда находят процесс приспособления к жизни на Другой стороне довольно сложным, и их адаптация в итоге заканчивается неудачей. Так что, если захочешь, сможешь вернуться на Землю раньше. Ты должна заявить о своих намерениях в течение первого года проживания здесь. Это называется «условие пройдохи».

— Я смогу вернуться к своей старой жизни?

Олдос смеется: