Другая сторона озера

– Что-что, у нас тут великий импровизатор, оказывается. Копперфильд. Трюк с ножами в исполнении безумной старухи. Исполняется с порчей реквизита в виде нового платья и свежевыстиранного ковра. Также переведена одна банка отличного малинового варенья.

Старуха слизнула с пальца густую красную жидкость, снятую с платья.

– Полно твоего варенья. Я вишневое люблю, – пробубнила она себе под нос, смотря в пол.

Я пригляделся и увидел, что это и правда варенье, а не кровь. А дырка от ножа в платье была проделана аккурат в районе подмышки, куда кудесница и просунула, по всей видимости, нож. Шумно выдохнув, я облокотился о дверной проем:

– Так вы зачем все это устроили-то?

– Говорю же, думала, насильник, решила разыграть, что перед ним тут побывал убийца.

– Да откуда тут насильнику взяться? – возмутился я. – Я Александр, ваш новый сосед, друг Олега Алексеевича. Я звонил, и кто-то открыл дверь.

Женщина посмотрела на меня и улыбнулась:

– Ну что ж, будем знакомы. Это баба Марфа, а я ее дочь Нюша.

Я смущенно улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку.

Бабулька продолжала есть варенье с платья. Посмотрев на меня, она небрежно сказала:

– Думала, дочке открываю, а в окно уже глянула после того, как отперла.

Девушка тяжело вздохнула и усмехнулась:

– Вы могли бы подождать на улице, пока я тут приберусь и дам нашему лауреату на «Оскар» новое платье? – ласково попросила Нюша, и я заметил, что сейчас, когда она успокоилась, ее голос стал немного басовитым для девушки.

Я кивнул и вышел на улицу. Нашел в кармане чудом не промокшую пачку сигарет и зажигалку. Закурил и сел на крыльцо. Легкая вьюга жгла лицо. Через несколько минут вышла Нюша в накинутом на голое тело полушубке и посмотрела на меня:

– Да вы же промокли, черт возьми. Пойдемте срочно в баню, пока не заболели. А я, дура, вас еще на улицу выставила.

Я пожал плечами:

– Как-то неудобно, у меня ничего с собой нет. Да и время уже. Меня же за вами прислали. Новый год уже скоро, наверное. Не знаю, во сколько там этот Новый год наступает.

– Ничего, у меня все есть. И я только что смотрела на часы – времени достаточно. Там у них либо часы неправильно идут, либо Димыч удумал какую-то шутку. Ваше здоровье важнее, пойдемте быстрее.

Я встал и пошел за Нюшей. Меня и правда трясло от холода. В предбаннике Нюша велела мне срочно раздеться и положить вещи в таз в углу. Взамен она дала мне большое полотенце и, скинув полушубок, шмыгнула в парную. Я разделся и замотался полотенцем. Вспомнил про бабочку на шее и, сдернув ее, негромко рассмеялся. Потом уселся на лавку возле маленького столика под окошком. Предбанник был небольшой и уютный. Над столиком висело темно-зеленое бра, в углу стояло зеркало и висели банные принадлежности. На нескольких полочках расположились ковшики и еще какая-то мелочевка, а под полками стоял плетеный шкафчик. Дверь в парную приоткрылась, в предбанник вырвался пар, и донесся укоризненный голос Нюши:

– Заболеть решил?

Я неохотно вошел в парилку прямо в полотенце и уселся на нижнюю полку. Нюша уже взобралась на верхнюю.

– Ты что, так и будешь в полотенце сидеть?

Я молча кивнул. Нюша рассмеялась.

– Э, нет, так не пойдет. Мне тебя еще веником отходить нужно. Да и как-то нечестно. Я-то с момента нашего знакомства голая. И нечего полотенце мочить, повесь его в предбанник и давай ложись, грейся. Тут, как ты заметил, народ такой, что будешь скромным – сожрут живьем. Она рассмеялась и легла на спину. Я машинально повернул голову и увидел ее грудь. Тут же отвернулся. Она, заметив это, рассмеялась.

Встав, я боком подошел к двери и, приоткрыв ее, кинул на лавку в предбаннике полотенце. Оказавшись полностью голым, я, стараясь оставаться спокойным, вернулся на нижнюю скамью. От меня наконец стали уходить стыд и неловкость. Я завалился на спину на обжигающие доски и вытянул руки за голову. Если бы ноги не были согнуты в коленях, лавки бы мне не хватило для того, чтобы так потянуться.

– Да я тут с вами, видимо, долго не продержусь, – выдохнул я, на что Нюша прыснула.

– Продержишься, куда ты денешься. То ли еще будет.

Я обернулся к Нюше. Хотел посмотреть ей в лицо, но вместо этого взгляд предательски скользнул по ее обнаженному телу. Она лежала на боку и смотрела на меня искрящимся взглядом через нависшие на лицо мокрые волосы. Свет из печи пробивался сквозь прорези дверцы и играл на бревенчатом срубе, то и дело перескакивая на лицо Нюши. Я отвернулся.

– Ложись на живот. Пройдусь по тебе веничком.

Я не стал спорить. Да и лечь на живот было хорошей идеей, у меня, кажется, начиналась эрекция. «Только этого не хватало», – подумал я, ощущая новую волну смущения.