Другая страна. Часть 1

Через три месяца впервые столкнулись с арабскими бандитами. Шли по обычному маршруту, когда они вышли из за поворота. Нарушители явно не ожидали увидеть кого то вроде нас и в первое мгновенье растерялись. Это и решило все. Я, автоматически падая вбок, дал очередь. Двое упали. Третий передернул затвор и в этот момент из за моей спины грянул выстрел. Пуля попала в горло и он отлетел вниз, по склону, заливая все кругом кровью. За спиной стоял Алекс Крейзель. Раньше за ним такой меткости не наблюдалось. Видимо, нет в горах зверя страшней, чем испуганный еврей. Тут он побелел и кинулся к ближайшим кустам, выронив винтовку. Явственно были слышны характерные звуки рвоты.

— Поздравляю, сказал я, обращаясь к остальным. — Вот так это и бывает. Две секунды и три трупа. А могли лежать, вон там, наши тела. Никакой романтики. Будете у меня учиться реагировать на угрозу автоматически, пока в рефлексы не превратиться. А Крейзель, единственный из вас, освобождается от наряда в кибуц.

О Победе узнали вернувшись с очередного маршрута. Я собрал всех, в первый раз за все время надел ордена. Сидели молча за накрытым столом. В центре пять бутылок водки. На каждого пришлось граммов по сто. Ждали что я скажу.

— За тех кто умер, чтобы мы жили, — сказал я и выпил.

Никто не спал, люди праздновали. Со стороны кибуца доносились женские радостные визги и время от времени стрельба. А у меня на душе было муторно. Умом я и раньше понимал, что возврата нет. Скорее всего, я записан дезертиром. Теперь война кончилась. В лагерь мне совершенно не хочется, наслушался я от своих солдат что это за место. Хорошо еще, что никого у меня там, в СССР, не осталось.

Рядом села Анна.

— Скажи, почему ты так относишься, к нам, девушкам. Я знаю, что Юдифь, Нина и Марьям не могут вытянуть физически то, что требуется, но я и остальные?

— А что, это так заметно?

— Мне, да.

— В тылах, медики, машинистки, повара, связистки, зенитчицы, технический персонал женщины очень полезны. Но на переднем крае женщины находиться не должны. Ты просто не знаешь что такое настоящая война. Грязь, пот, вши — это не для женщин. Но самое страшное даже не быть убитым. Страшно, когда осколок в живот и никогда больше не родишь. Мужчина-инвалид это не сильно красиво, но женщина без ноги никогда не выйдет замуж. А самое плохое попасть в плен. Ты не представляешь, что в таких случаях бывает. А теперь, извини. Скажи всем, завтра выходной кроме караула. Я пошел спать.

Газета А-Арец

Отставка правительства Черчилля! Эттли сделал заявление, что политика в отношении Израиля не изменится. Нас это как то слабо утешает, значит, заигрывания с иорданцами продолжатся за наш счет.

27 июля 1945 г

Утро было холодное. Даром, что лето уже.

— Пришло время сдавать экзамен на настоящего солдата. Вы все слышали, что соседний поселок повадились обстреливать по ночам. Выстрелят пару раз с холмов по окнам и уходят. Кто-то там явно наблюдает и когда они идут на прочесывание эти стрелки не появляются. Наша задача скрытно подойти ночью и сесть на возможных подходах. Если удастся, найти наблюдателя. Если в первую ночь не придут, ждать следующей. C комбатом и тамошним начальством я договорился. Никакие местные там ходить не будут. Так что выходим после обеда, чтобы подойти в темноте. Воду и еду взять на двое суток. Пойдут отделения Орлова и Ардити.

Мы ждали уже вторую ночь. Пять засад по четыре человека и я. По закону подлости, никто не шел. Первое напряжение спало, ребята начали уставать.

— Послушай, Рафи, а что это у тебя за фамилия такая, ты ж сабра?

— А, мы геры.

— Это еще что такое? Ашкеназов и сефардов видел, негра-еврея тоже, а вы что еще за особенные?

— В Галилеи есть село, там все русские, перешедшие в иудаизм. Еще в начале века приехали.

— Так я и не понимаю что такое еврей, один коммунист и ни в какого бога не верит, другой с утра до вечера молится, а третий — вон вообще, оказывается русский. И не религия, и не национальность. Может Меер прав, кто себя называет евреем, тот и есть еврей. Остальные как-то не рвутся добровольно в эту категорию. Тихо! Выстрелы. Моше, Шай — за мной. Остальные ждать. Сниматься только по сигналу.

Через десять минут бега выскочили на соседнюю засаду. Четверо стоят совершенно открыто. На земле два тела. Стоят, топчутся бессмысленно.

— Ардити! Доложить что произошло.

— Они шли вон оттуда. Винтовки в руках и говорили по-арабски. Подождала пока подойдут ближе. Открыли огонь.

— Что сделали неправильно?

Смотрит удивленно.