Другая улица

Бои шли второй день, большие бои, натуральное сражение, и, как часто случается, на большом пространстве мы с немцами там и сям перемешались. Никакой сплошной линии фронта, в одном месте мы у них практически в тылу, в другом они у нас, в третьем и вовсе перепуталось неописуемо…

И получилось так, что наш взвод лесочком вышел в тыл немецкой артиллерийской батареи. Отнюдь не случайно: нас, собственно говоря, и послали как бы в разведку: посмотреть, как там у них обстоят дела, какие силы, и, если получится, угрохать их всех к чертовой матери. Очень эта батарея мешала, не давала выдвинуться танкистам, а обходить было бы слишком далеко. Ну а пехоте-то что стоит лесочком, в сухую погоду, жарким летом…

Ни охранения, ни часового они не выставили, что, в общем, и не было разгильдяйством: скорее уж тут был тыл, а не передок. Так что мы с опушки, метров со ста, смогли обстоятельно и неторопливо рассмотреть их позицию.

Три орудия на открытой местности, без окапывания. Фрицы пушкарили, как стахановцы, чуть ли не очередями – снарядов у них была завезена на позицию чертова уйма. И так-то стояла жара, да еще от пушек раскаленным воздухом шибало, так что артиллеристы были кто в майках, кто вообще голым по пояс. Прикрытие у них таки имелось: что-то около взвода пехоты. Они не торчали в полный рост, как оловянные солдатики, смысла не было, сидя расположились, разве что парочка прохаживалась. Но ворон не ловили, облачками-ромашками не любовались – рассредоточились так, чтобы наблюдать за всей округой.

Силы были примерно равные. Более того, у нас имелось некоторое преимущество: перед тем как пойти рывком, можно было дать залп из леса и нескольких с полной гарантией отправить на тот свет: пушечный грохот наши выстрелы заглушил бы, как репродуктор – комариное пищание. Но стрельбой увлекаться не следовало, не надо было ее затягивать – у них там имелось два ручника, а народ, сразу видно, обстрелянный. Когда начнут падать первые, очень быстро сообразят, что к чему и откуда по ним бьют, развернут в нашу сторону обе «эмгэшки» – и хрен мы успеем преодолеть эту сотню метров, все там и ляжем. У нас были какие-то секунды выигрыша, так что их и следовало использовать. Залп главным образом по тем, кто ближе всех к пулеметам – и вперед что есть мочи, а там уж кому как повезет… При таком соотношении сил наш лейтенант отступать просто не имел права, все мы это понимали, не было у нас желторотых…

У нас примерно у половины были автоматы, у остальных и у меня тоже – карабины самой новейшей модели, то есть с неотъемным штыком. Очень хорошее оружие, прямо-таки отличное: полегче и покороче мосинской винтовочки, но бьет на те же дистанции. И в штыковой с ним гораздо легче, чем с «дудорагой» – и оттого, что легче и короче, и оттого, что штык не нужно примыкать-отмыкать: откинул его в две секунды, и готово, а миновала надобность – сложил под ствол.

Я кадровый, к тому же из погранвойск, так что штыковому бою был учен на совесть. И потому, едва прикинул, которого пехотинца положу пулей, наметил, кого первым достану штыком: вон того верзилу, что подносит снаряды у ближайшей к нам пушки: здоровенный, в пропотевшей майке, по ухваткам видно, что кадровый. Оружия у него нет, только нож на поясе, карабины расчета аккуратно составлены в сторонке… Так что расклад я себе сделал подробный – тут на «авось» не стоило…

Дали мы залп, кто одиночным, кто очередью – и тут же рванули к ним так, будто за нами танки гнались. Орали дурноматом во всю глотку – чтобы ошеломить, выиграть еще секунды, чтобы не сразу сообразили, что нас тут всего-то взвод…

Как и рассчитано было, положили нескольких – и фрицы, хотя и быстро въехали что к чему, все же не успели повернуть пулеметы нам навстречу и встречную пальбу открыли с опозданием. Успели положить троих наших – но это потом выяснилось, кого и сколько, когда кончилось все… А пушкари – те и вовсе нас заметили самыми последними, когда наши передовые уже сцепились с пехотой.

Пара пуль у меня над головой, точно, зыкнула, но добежал я незадетым, вышел аккурат на этого, заранее намеченного. И следующий ход уже был в голове: сейчас я его достану штыком – безоружный, все равно что мешок на учебе протыкать. Потом укроюсь за орудийный щит со стороны ствола, буду смотреть, кому из наших нужна поддержка, и палить по немчуре.

Поздно пушкари нас заметили, поздно! Самыми последними. Лечу я, и вот этот гад уже буквально в метре от меня, стоит, с ошеломлением справиться не может, сука такая… Справа от меня уже началось: пара-другая выстрелов, а главным образом – рык, возня, ляск, удары… Звуки при рукопашной такие, что их словами и не опишешь. Жуткая вещь…

И вот он, гад, передо мной, ну буквально как мешок на перекладине, челюсть отвесил, майка к пузу прилипла… Я с разлету сделал классический выпад, целя ему в пузо чуть пониже того местечка, где ребра сходятся, снизу вверх… И – эххх! Со всей силушки.