Другая Вера

Но тут свалился сюрприз, который приготовил их замечательный сын Вадим, – пригласил на свадьбу своего биологического отца, Вериного бывшего мужа.

И это оказалось ударом.

Первый Верин брак был, как у многих, студенческим. Шальная молодость, бесшабашность, роковая ошибка и роковая же страсть, первая большая любовь и неимоверная, глубочайшая глупость – все по сценарию. И Вадим все это знал. Так же как и то, сколько горя и слез принес этот брак его матери.

Но тут он стоял крепче скалы. И всяческие уговоры отказаться от этой затеи, все разумные доводы, слезы и объяснения не принимались – в конце концов, он был сыном своей упрямой, непреклонной и непримиримой матери.

Вера Андреевна пила успокоительное и плакала. Теперь, правда, украдкой – не дай бог, ее слезы увидит Генаша! Еще подумает черт-те что. Ну, например, что живы старые и давние обиды, что она волнуется перед встречей, переживает, что бывший муж увидит ее постаревшей. Словом, фантазии усталой, немолодой женщины.

Да и видеть ее большое расстройство по этому поводу Геннадию Павловичу не полагалось – в конце концов, все цивилизованные люди. И Вера изо всех сил скрывала свои страдания, но муж, безусловно, видел и ее покрасневшие глаза, и припухшие веки. И тоже всерьез злился на сына. Вот прямо не мог Вадим пережить отсутствие этого, с позволения сказать, папаши на семейном торжестве. Надо же так испортить настроение матери и так задеть самолюбие отца – не обидеть, нет, еще чего, много чести – именно задеть, зацепить! Но Геннадий Павлович это спокойно переживет. Подумаешь! Ему наплевать – ну посмотрит на этого сверчка, ну поздоровается, перекинется парочкой слов – делов-то! Он думал о Вере.

Кстати, ничего хорошего о бывшем муже Вера никогда не говорила, а даже наоборот, называла и сволочью, и дураком, и негодяем. И презирала его от души, и насмехалась над ним. И никакой он не монстр – еще чего, слишком жирно! Обычное рядовое ничтожество, неудачник.

К кому ревновать?

Но Стрельцов знал – вернее, чувствовал: любила его Веруша этого хмыря. Очень любила. Впрочем, старался об этом не думать, потому что больно. Его Веруша, его жена и – другой мужчина? Нет, нет. Стрельцов был человеком разумным, земным, практическим, как говорится. Конечно, он все понимал! Ревновать Веру к событиям столетней давности? Смешно? И все-таки ревновал. Но тщательно это скрывал.

Первого мужа Веры Андреевны звали Роберт. Роберт Красовский – что-то было там польское, кажется, дед по отцу. Но имечко, а? Интересно, как называла его Вера в некоторые моменты? Робик, Робка? Робуля? О господи… Нелепым был этот Робик, хлыщом, пижоном, под стать своему дурацкому имени и, кстати, довольно красивой фамилии.

Встречались они со Стрельцовым несколько раз по молодости, случалось – задохлик с изысканными типа манерами, умник, этакий представитель мыслящей интеллигенции, богемы, твою мать. Нога за ногу, узлом, тонкие, нервные пальцы, изящные кисти. Очки – а как же без них интеллигентному человеку? Ну и бородка, естественно. Как же мы без бородки? Клинышком такая, не лопатой, конечно. Эдакая шкиперская, пижонская бородка.

Ломаный весь, трухлявый. В глазах вечная мука, страдание. Так и хотелось спросить: «За что страдаете, милейший? Разумеется, за человечество? За этот, так сказать, несовершенный и жестокий мир? Переживаете за всеобщую несправедливость?»

Знавали таких мучеников – одни разговоры. Ни на какие действия они способны не были, максимум – треп на кухне, и то с оглядкой, потому что трусливы. Они вечно недовольны, все им не так. А на деле – пустопорожние болтуны. Ничего созидательного – как же, марать наши тонкие пальчики? Бизнес? Увольте. Мы люди порядочные, в ваши нечестные игры не играем. И деньги презираем, потому что чистыми они не бывают, особенно в нашей стране.

Это про него – врун, болтун и хохотун. Очень верно.

Женщин они любят, восхищаются ими, пишут им стихи. И – все, достаточно. Зачем, к примеру, любимой женщине третья пара туфель? А уж шуба из натурального меха? Тут же брезгливо заявляют, дескать, убивать беззащитных, ни в чем не повинных зверей – пошлость и гадость. Бриллианты? Еще большая пошлость. И вообще – красота человека в его внутреннем мире.

В семье они тоже пустые, одна болтовня. О детях не заботятся, о родителях тоже. Правда, и он далеко не хороший отец. Как говорится, не ему их судить. Но своей Наташке и квартиру купил, и машину. И на дачку подкинул. И денег давал – на все, что бы ни попросила. Да, откупиться легче, чем дать любовь и заботу. Но у него так сложилось.

В молодости таких, как этот Красовский, Стрельцов встречал довольно часто, а в зрелости такие типажи с его горизонта исчезли – в новых реалиях им было не выжить. Многие спились или свалили. Правда, и там, за кордоном, все повторилось. Диван, глаза в потолок, ностальгия и депрессия. А бедные жены мыли сортиры и ухаживали за стариками. Иногда эти женщины прозревали и никчемностей своих бросали.

Кому-то из этих хлюпиков удавалось пристроиться, например, выгодно жениться.