Другая Вера

Платили тогда неплохо, хороший инженер был в цене. Только вот жил Павел Стрельцов все еще в общежитии, в связи с холостяцким, так сказать, статусом.

Девиц у него было полно. Высоченный, чубатый, перспективный парень был нарасхват. Только не то все это было, не то. Не цепляло. Одна из Пашкиных дам, Варька Сутомлина, спортсменка и красавица, пасла его несколько лет. Хороша была эта Варвара, кто ж спорит: высокая, под стать Пашке, длинноногая и чернокосая, глаза сверкают и прожигают насквозь. Берегись! Своя была, деревенская, из лимиты.

– Женись на мне, Пашка! – жарко шептала она, обдавая его горячим и сладким дыханием. – Такие у нас детки получатся! Женой я тебе буду хорошей, сам знаешь. Голодным и грязным ходить не будешь. Жизнь за тебя отдам, Паша! Потому что люблю!

Тяжелая Варькина голова давила на Пашкино плечо. Было жарко, он сильно потел.

Небрежно отодвинув Варькину смуглую сильную руку, Пашка нахмурился:

– Рано об этом говорить. Рано. Еще жилье получить надо, а уж потом семью заводить.

Варька зло рассмеялась:

– Врешь! Сам знаешь – женишься, и сразу ордер дадут, такие правила! Врешь ты все, Паша! Просто… – Варька горько всхлипывала. – Просто не любишь.

Пашка раздраженно спрыгнул с кровати, жалобно, в тон Варькиному настроению, заныли пружины. Хватанул папиросу и встал у окна. Курил молча и жадно и возражать подруге не стал.

– Что, права? – с деланым задором спросила Варька, надеясь на возражения. – Угадала?

– Не знаю, – честно ответил кандидат в члены партии, – скорее всего, так.

Пока Варька, истерично всхлипывая, натягивала юбку и кофту, Павел по-прежнему стоял у окна. Хлопнула дверь, но он не обернулся.

«Так – значит, так», – подумал Стрельцов-старший и почему-то почувствовал облегчение. Да разве он виноват в том, что полюбить красавицу Варьку так и не смог? Все про нее понимал, а сердце молчало.

Почему-то мечталось совсем о другой – нежной, тихой, тоненькой, беленькой девочке с очень задумчивым взглядом и обязательно с книжкой в руке.

Беленькая и задумчивая девочка с книжкой попалась ему ровно через полгода, в подмосковной электричке. Она сидела напротив и пыталась читать, но получалось у нее плохо – глаза слипались, книжка падала на колени, и аккуратная головка с нежными льняными кудрями клонилась к плечу соседа – толстого и противного мужика в засаленной кепке.

«Эх, не повезло! – с отчаянием подумал Павел. – Вот бы я был на месте толстого!»

На станции «Удельная» блондиночка встрепенулась, испуганно глянула в окно, охнула и, подскочив, бросилась к выходу.

Павел рванул за ней.

В тот же вечер они познакомились. Девушку звали нежным именем Светлана. «Светик, Светлячок», – твердил он про себя.

Так и повелось – всю жизнь он звал ее Светлячком.

Света была коренной москвичкой, воспитанной профессором папой. Мама скончалась при родах.

Света училась в пединституте и страстно мечтала отдать детям всю себя. Педагогику считала главной из наук – что в ребенка заложишь, то и вырастет.

Стрельцов осаждал крепость по имени Света два года.

Главным и самым серьезным препятствием стал будущий тесть, Светланин отец.

Профессор Некридов был человеком суровым – жизнь закалила. К тому же потеря молодой, прекрасной, любимой жены в двадцать шесть лет – испытание не из легких. А жену Некридов не просто любил – обожал. И после смерти несчастной Неточки остался с младенцем на руках – из родных почти никого. Как жить, молодой ученый Некридов не понимал. Больше всего ему хотелось уйти вслед за Нетой. Так было бы проще. Уйти тихо и красиво, что называется, без неприятных последствий – все-таки. Некридов был химиком. Но как уйти, если в кроватке попискивает крошечная дочь? Нет, варианты, разумеется, были – и дом малютки, и мечтающая о ребенке бесплодная Неточкина подруга Олимпиада, и родная тетка Елена, живущая в теплой Одессе, – и та и другая малышку бы с радостью забрали и воспитали. А Николай Некридов нашел бы вечный покой подле Неточки. И это было бы счастьем. На полном серьезе, вдумчиво и спокойно он продумывал свой уход. Но однажды, среди ночи, его разбудил тонкий, жалобный плач дочки. На цыпочках он подошел к кроватке и внимательно, как в последний раз, словно прощаясь, стал внимательно на нее смотреть. И увидел. Увидел то, что навсегда запретило думать ему об ужасном – Светлана, Светочка, Светик-солнышко была абсолютной копией обожаемой Неты. И это открытие его потрясло. Выходило, что есть на этой печальной земле у него важное, нет – важнейшее – дело: вырастить дочь. Вырастить маленькую Неточку в память о драгоценной жене.

Некридов погладил дочку по влажным, нежнейшим шелковым волосикам и широко улыбнулся. Жизнь снова обрела смысл, и заканчивать с ней не хотелось.

Спустя пару недель благодаря коллегам он нашел чудесную женщину, милейшую Валентину Афанасьевну, няню и домоправительницу в одном лице. В доме появились горячие обеды, засверкали промытые окна и вкусно запахло мастикой.