Другая Земля Наследие Дружан

Обогатится нажиться за счет страдания и смерти других людей. И это цель? Неужели быть богатым за счет других, есть благо одного и счастье единиц, забывая про других, кто терпит скорбную несчастную жизнь, стараясь прожить по законам властвующих, подчиняясь законам той власти, которая старается поставить себя на первое место.

Ведь это замкнутый круг идет уже на протяжении столетий.

Сегодня это наше, завтра врага, послезавтра соседа.

Также борьба за первое место в мире, чья страна продуктивней и лучше в модернизации вооружения, а значит сильнее, может диктовать, свои правила слабым - скажем так странам.

Простыми словами богатый хочет больше денег, нищий хочет заработать, чтоб обеспечить себя свою семью на жизнь. Властвующие хотят доказать, что их страна сильнее, и с их мнением стоит считаться, а то накажут и в угол поставят.

Мне не нужна власть, я не ищу наживы, сейчас я защищаю свою Родину от врага. Я не хочу воевать, но нет другого выбора.

Кто виноват? что я должна убивать людей, таких как я, и ты, только потому, что они сейчас враги моей Страны.

Да я Воин, но я не Воин войны, я Воин хранитель Мира, и меня не спросили о моем мнении на счет истребления людей-врагов. Я сделала выбор защитить свою землю очистить от врага во имя своего народа.

Моя родина, мой народ стоит на первом месте.

Мои мысли улетали и искали оправдания тому, что мы сейчас сделаем, уходя с моим отрядом и гением из этого места.

Мы должны взорвать 500 человек, находящихся на этом объекте, не давая шансов выйти отсюда хоть одному человеку.

Должны все и всё взорваться, не оставляя следов существования этого объекта, не одного свидетеля, который был на этом объекте, и коснулся тайны, полная ликвидация и зачистка всех.

Врага нельзя жалеть он тебя не пожалеет, это не мои слова, но мне придется воспользоваться этим нравоучением.

Мои слова просты; «Нужно научится уметь – Умению, переубедить врага, что бессмысленно воевать, и убивать людей себе подобных».

Так гласит закон Воина хранителя Мира.

Сколько еще законов Воина я выучила, не соответствующих так называемым правилам жизни людей на этой земле.

Смерть брата приносит боль, смерть ближнего огорченье утраты, смерть себе подобных потерю в окружение той среды, в которой ты оказался, а значит, не поймешь до конца их смысл существования и предназначения.

Воин хранитель мира вступает на тропу войны только тогда, когда видит, что это тупиковая ситуация, он вносит равновесие.

Этот закон был к моему огорчению полностью мне на словах не прочитан, и не понят мной, мне было сказано, что полную формулировку я узнаю позже, когда придет время.

Как много законов, смысла которых я не понимала, мне был только один ответ: «придет время, ты поймешь»…

Простите меня! Враги мои, но вы должны умереть во имя жизни, миллиона безвинного народа в будущем.

Мысленно просила прощения, взрывая это место, как яму с ядовитыми насекомыми. Гений был подавлен также как и я, действуя нашему беспощадному плану по уничтожению его бывших подчиненных и объекта. Выбора у нас, к сожалению, не было, это был его план, он осознал, что его изобретение несет смерть всем на земле. Если просочится информация, хоть кто-то выживет, то катастрофа в будущем обеспечена. Одна мысль, что может натворить его изобретение в плохих руках, было для него стимулятором.

Ученый гений не думал о последствиях, он сначала хотел защитить свое детище от вторжения чужих, и закончить начатое, а то, что лично Гитлер был заинтересован в этом проекте, он не видел ничего ужасного.

Он не понимал, какую роль может сыграть в будущем, и всю мощь его изобретения в руках сумасшедшего.

Прозрев и поняв, он был готов идти до конца, уничтожая все, что связывало его, с детищем его изобретения.

Мы уходили от погони, нас преследовали. Вместе с ученым нас было 11, чтоб запутать следы остались позади нас, Гора Али Док Ара, они должны были сделать все возможное, чтоб мы ушли, принять удар на себя.

Мы все понимали, что скорее всего, ребята попадут в этот раз, в пекло ада, и шансов выжить минимальный.

Они сделали свой выбор сами, никто их не просил, прощаясь с ними, я могла только сказать;