Другая жизнь

– А еще очень многие употребляют героин. Очень много людей совершает самоубийство. Многие нарушают правила дорожного движения и врезаются в бетонные ограждения. Значит, ты тоже станешь все это делать?

– Кэрол, мы говорим совсем о другом. Разумеется, не все операции проходят удачно.

– Это бич нашего времени. Как ты мог решиться на это, не посоветовавшись со мной?

– Хотел сделать сюрприз, – печально вздохнул он.

– Поздравляю. Тебе это удалось. Более того, я просто ошарашена. Ты вел себя как индивидуалист, как наше правительство, которое принимает решения самостоятельно, полагая, что все мы, Слюнтяи, должны принимать их как должное. Как ты мог, это же так… пошло?

– Сначала я счел эту операцию глупостью. Но то, что у меня есть твердые политические убеждения, не означает, что я не хочу реализоваться как мужчина, говоря литературным языком. – Причастность к тому классу американцев, которые способны грамотно употреблять книжные выражения, наполняла его чувством гордости.

– То, что ты там сотворил, предназначалось мне?

– Э, да, разумеется. Ты бы меня не одобрила. Это же совсем не обсуждение, когда ты просто накладываешь вето на любые мои предложения. Ты сама сказала, что мой петушок отчасти и твой тоже, очень мило, конечно, но все же он не твой. Я согласен давать тебе его иногда напрокат. Но в целом он принадлежит только мне.

– Да уж! Теперь больше чем на сто процентов.

– Я думал, тебе понравится, пусть и не сразу. Помнишь, мы ведь частенько занимались этим… до того, как появилась Флика.

– Когда нам приходится вставать каждую ночь в час мне и в четыре тебе? Дело вовсе не в отсутствии желания, а в элементарной усталости.

– Да, но вот уже год, как Флика сама проделывает необходимые процедуры по ночам, а мы так и не… Частота не так важна, да? Верно?

– Секс – это привычка, как и все остальное. И от этой привычки можно избавиться. В принципе ничего ведь не изменилось; не кормление, так что-то другое все равно происходит, и мы по-прежнему устаем. Но дело не в этом. Если ты хочешь чаще заниматься сексом, надо было просто сказать об этом.

– Я решил, что мой поступок стал бы для нас хорошим толчком. Я думал, тебе понравится, как он теперь выглядит. Тебе будет приятнее.

– Ты действительно сделал это для меня? Ни на минуту в это не поверю.

– Хорошо, я думал, что так будет лучше и для меня. Он всегда казался слишком маленьким, понимаешь. Ну, в сравнении. Женщинам этого не понять. Например, я не понимаю, почему вы считаете, что толстеете во время месячных, хотя я не вижу никакой разницы.

Она заставила его посмотреть ей в глаза:

– Маленьким по сравнению с каким?

– Ух.

Она неотрывно смотрела на него, пока он не отвел взгляда, признавая тем самым ее догадки.

– Говори, – настаивала Кэрол. – Разве я когда-нибудь тебя с кем-то сравнивала?

– Нет, но ты бы никогда и не призналась. Просто у тебя хороший характер.

– Я ни с кем тебя не сравнивала, потому что у меня не было проблем. А теперь есть.

– Я все улажу, – твердо сказал он, хотя в душе понимал всю голословность этого обещания; как и у всех мастеров в «Наке», у него в последнюю очередь доходили руки до того, чтобы повесить вешалки для полотенец или починить выключатель в собственном доме, если вообще доходили.

– Ты же понимаешь, что потребуется пластическая операция, которую наша страховка не покрывает. Нам и так приходится много оплачивать из своего кармана, плюс еще несколько тысяч ежемесячно на «Комплит» для Флики!

– Я найду деньги, – печально произнес он. – Я всегда могу взять дополнительные заказы в «Наке» и работать ночами.

– И ты будешь обманывать Шепа.

– Нет, я буду обманывать Погачника. Я никогда не скрывал от Шепа левые заказы. А надуть Погачника будет даже приятно.

– Насколько я помню, страховка не оплачивает членовредительство. Сколько ты заплатил?

Джексон смутился:

– Несколько тысяч.

– Сколько?

Кэрол всегда сможет узнать расценки и понять, что он наврал. Если она начнет копаться, то выяснит, что во время одной операции не увеличивают и длину и толщину, но он уговорил врача сделать это тайно и сразу. Ему следовало подумать о том, что хирурга интересуют только деньги и ради них он готов нарушить любое правило.

– Э… семь или восемь.

– Восемь тысяч долларов! Бог мой, откуда ты взял такие деньги?

Нормальный мужчина, настоящий мужчина, всегда лично занимается финансами в семье. Они никогда не говорили «финансы», но в доме Бурдины Кэрол сама контролировала все расходы, вплоть до цента. Почему ее так удивляет, что он хочет иметь большой член?

– Собаки, – обреченно сказал Джексон.

– Ты обещал мне, что не будешь играть! Представить не могу, что все эти проблемы свалились на меня только потому, что одна борзая оказалась резвее другой. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы размозжила голову этой собаке.

– Я никогда не играл и играть не буду.